— Вы уж не серчайте, — пробубнил я. — Ситуация такая сложилась…
— На что не серчать-то? На то, что ты, как освободился, не пошёл домой, где тебя ждали мы, а отправился пить с армяшками? — процедила сквозь зубы Марьяна. — Это свинство, Шаман!
— Они меня и спасли, между прочим — парировал я. — Отказываться не имел права. Да и вообще, ты кто такая, чтобы я перед тобой отчитывался.
Кошечкин, пусть и выглядел недовольным, явно был благодарен мне больше, чем воспитанница, а потому постарался сменить тему разговора.
— Владимир, а дальше-то что?
Я запнулся, мысленно послал Кита за стаканом минеральной воды и чем-нибудь от головы и пригласил Кошечкина сесть, перед этим предусмотрительно выставив Марьяну за дверь. Она, конечно, возмущалась, но слова «иди поиграй в куклы, пока взрослые дяди дела делают» настолько сбили её с толку, что этого хватило, чтобы закрыть дверь прямо перед её носом.
Запечатанный дух, что всё ещё была в комнате, кивнула мне, когда я вопросительно уставился на книгу. Пришлось закрыть фолиант и временно поставить наш с ней разговор на паузу. Снова тяжело вздохнув, поднял на Кошечкина глаза и спросил:
— Как дальше жить будешь, Вячеслав Васильевич?
Старик, которого я впервые полностью рассмотрел под нормальным освещением, вытянул перед собой руки, показывая перебинтованные культяпки, но так ничего и не ответил.
Он, конечно, и сам понимал, что ему нужно восстановление… причём долгое и полноценное. Но тут появлялась другая беда: Монеткин-то его мне отдал, но это не значит, что не захочет забрать его снова.
Типовой договор, который был составлен ещё при приёмке на работу двух офицеров в отставке, лёг на стол напротив старика. Кошечкин тут же замотал головой.
— Нет, я не буду больше работать в такой… обстановке.
— Будешь, — сухо произнёс я. — Ты мне обязан.
— То, что ты освободил меня от Кирилла Петровича, не означает, что я твоя верная шестёрка.
— Дело не в том, в каком ты статусе, — парировал я, кивнул Киту, который только-только зашёл в кабинет, отхлебнул шипучей жидкости и продолжил: — а в том, насколько правильный человек тобой руководит.
— Не вижу разницы между Монеткиным и тобой, — честно ответил Кошечкин.
— А она есть, — заулыбался я, чувствуя, как голову отпускает.
Вот что-что, а регенерация у этого юнца с новым «богом» в виде Койота — вещь занимательная и дельная. Ноги уже не болят, и за час я полностью реанимировал весь похмельный синдром, а сейчас так и вообще… полон сил и отваги. Ну и кто сказал, что такого волшебства не бывает⁈
— Монеткин — мелкий торгаш и мелкий бандит, — сухо резюмировал старикан. — Ты такой же, но молодой. Какая разница, кто из вас снова упрячет меня обратно в клетку.
— А зачем тебя там держать? — поднял одну бровь я. — Ты грамотный медвежатник. Вскрыть любой замок можешь… Дядь Слава, ты разве не соскучился по былым временам?
— Что ты можешь знать о былых временах, сопляк?
Я рассмеялся ему в лицо. О да…Откуда же мне знать…
— Начнём тогда с нуля, — я ещё раз улыбнулся и протянул руку. — Меня зовут Владимир Шаман. И я не мелкий торгаш или мелкий бандит. Я — гангстер вольного города.
Глава 2
Пока я говорил, Вячеслав Васильевич лишь покачивал головой, соглашаясь со всем тем, что я ему говорил.
Причём говорил я о тех вещах, которые он прекрасно знал, оттого и задел в душе старого медвежатника пару струн. И расположил к себе.
Всё-таки в моей бригаде, ещё в прошлой жизни, работали медвежатники со стажем, а со своим персоналом я всегда много общался.
Разумеется, не забыл в разговоре пройтись и по его будущему. В конце концов, кто будет ждать и лечить его руки? А уж тем более кто согласится отомстить бывшему работодателю за такие дела?
— Ты хочешь его смерти? — удивился он. — Но тебе-то это зачем?
— Дочку его я уже похоронил вместе с Пупкиным. Он, кстати, — я уселся за свой стол и положил подбородок на руки, — сейчас в плену и сегодня будет доставлен на мою фабрику, как и некоторые другие личности.
Дядя Слава улыбнулся, но никак это не прокомментировал.
— Монеткин с первого дня нашей работы решил записать меня в шестёрки к его дочери. Видать, думал, что совершает благое дело. Нет, конечно, я согласен, что мне не стоило идти у него на поводу, но именно это и стало моей реабилитацией.
— Реабилитацией чего?
— Памяти. Мне надо было вспомнить, кто я вообще такой. Мелкий бандит или всё-таки рыба покрупнее.
Кошечкин, опять же, улыбнулся, кивнул своим мыслям и принялся слушать дальше.