Вах, как мы заговорили!
— Обстоятельства, уважаемый, — улыбнулся я. — Пока делал дела, этот сброд решил подзаработать на глупой барышне.
— Защитить женщину — благой поступок, — согласился со мной мафиози. — Но не дочь Монеткина. Это стыд, Володя. Это срам.
Понятно. Значит, они знают, кто я и что я. А уж тем более — с кем я вынужденно работаю в паре.
— Опять же, обстоятельства,— пожал я плечами, ведь руки мне так и не развязали. — А кстати, где она?
— В другой комнате. Ждёт людей своего папашки, чтобы они её забрали.
— Не проще было оставить её там, а не тащить с собой?
— Нет, не проще, — босс склонил голову, словно о чем-то задумавшись. — Что за дела у тебя с цыганами? За что ты убил пасынка барона?
Его слова заставили мою физиономию чуть подвытянуться. Уж что-что, а таких родственных связей от Бахти я никак не ожидал. Слишком он был…мелочным, что ли. Торговать на рынке, кидать на деньги барышень, да и действовать втихую, как настоящая крыса. И тут — на тебе! — пасынок местного барона.
Теперь, видимо, с цыганами придётся столкнуться основательно. Ещё и не раз.
— Вы же пригласили меня не для того, чтобы я пытался себя оправдать, верно?
Собеседник заулыбался, как довольный кот, откинулся на спинку стула, похлопал себя по пузу и, блеснув золотыми вставными зубами, заговорил:
— Хороший ты человек, Шаман. Наслышан я о тебе!
Что он там мог обо мне слышать, помимо моих заслуг, я боялся даже предположить. Но мог догадаться, что нихера, собственно говоря.
— Ты, говорят, макры пытался сбыть. Верно?
А, так вот откуда ноги растут. Неужели наша встреча — мероприятие с подачки сестёр Скарабейниковых?
Чуть погодя именно о них дон и обмолвился. Мол, явились к нему две красавицы, покрутили задницами и попытались разнюхать, кто сможет перепродать пронумерованные макры.
Ситуация, конечно, для него несложная, он об этом не один раз заикнулся, но весьма подозрительная.
— Дело в том, Шаман, — улыбаясь, продолжил он: — что макры, которые я хотел выкупить у этих знойных девиц, весьма чистые. Хорошие. Я бы сказал, лучшие в своём роде. Но они слишком жадные, чтобы думать… не знают, как вести бизнес с такими, как я.
— И пригласили вы меня сюда, чтобы узнать, где я их добывал? — догадался я, вопросительно подняв бровь. — Приносил и через вас перепродавал?
— За кого это ты меня принимаешь? — нахохлился армянин. — Пусто тебе, что ли! Зачем что-то перепродавать, если можно стать партнёрами?
Подобное заявление меня ошарашило. Вот так с бухты-барахты — и партнёры.
— Ты достаёшь макры, где бы они ни были, а я через свои каналы их продаю. Делим сумму — и все счастливы! Мои восемьдесят процентов, а твои — двадцать, — по его самодовольной физиономии захотелось приложиться кирпичом. — Ну как, по рукам?
Какой, к черту, «по рукам»? Это грабёж чистой воды! Чистейшей, падла, байкальской.
Ещё и ухмыляется так, что отказа, сразу видно, не простит. Ладно, мы пойдём другим путём.
— Все дело в том, уважаемый… — я попытался поудобнее облокотиться на спинку стула, но связанные руки никак не давали этого сделать, — что я даже не знаю вашего имени. А уж тем более не знаю, кто вы такой.
Мужчина нахмурился. Зацокал, что-то пробормотал, мол, все его знают, и выдал:
— Рудик Бакинский. Ведущий человек города!
Представился он, гордо выпятив грудь и ударив кулаком по столу.
— Меня все знают и все уважают!
В этом я, конечно же, не сомневался. Понятное дело, что Рудик где-то привирал и приписывал себе излишнюю значимость… Но и после сказанного, и после его гордого «жеста» появилось ощущение, что я на приёме у политика. Собственно, об этом я ему Бакинскому и сказал:
— А вы не политик случайно?
От такого вопроса глаза Рудика готовы были вылезти из орбит. Пришлось его чуть успокоить:
— Нет, просто вы так выразительно представились. На бандита или мафиози как-то не похоже.
Высказывание моё слегка ударило по самомнению дона, и это, несомненно, пошло мне на пользу. Он увидел, что я его не боюсь. А это многого стоило.
— Политика — это бизнес, Володя. Я никогда не считал себя бандитом или политиком, но бизнесменом — всегда.
— Ну, раз вы бизнесмен… — я повернулся назад, чтобы кивнуть охраннику. — Милейший, развяжите руки. Так дела не ведут!
Невысокий бандит, дождавшись кивка Рудика, исполнил мою просьбу, и я продолжил:
— Вы ведь должны понимать, что работать себе в убыток я точно не буду. А ваше предложение — грабёж чистой воды.
— Выгоднее тебе никто и не предложит, — как ни в чём не бывало парировал «бизнесмен».
Я лишь улыбнулся в ответ и попросил всё того же громилу, стоящего за моей спиной, как ангел-хранитель, вернуть мою сумку. И уже после, когда драгоценный предмет оказался в руках, расстегнул пуговицы и покопался в его закромах.
Так на стол гения-миллиардера-мецената, лёг маленький сиреневый кристалл. В золотой обстановке кабинета макр выглядел несколько убого. Но только на первый взгляд.
Рот Рудика чуть приоткрылся от удивления, когда я, крайне довольный собой, заговорил:
— Как вы понимаете, меня не устраивают подобные условия. Тем более что макры, которые вам попытались перепродать сестры Скарабейниковы, были честно украдены у военных на границе со степняками. Ценность их в разы меньше, чем ценность вот этого.
— Восемьдесят тебе! — забормотал Бакинский. — Двадцать мне! Сколько достать сможешь⁈
— Девяносто, — парировал я, — и не меньше.
По лицу армянина было понятно, что он согласился бы и на меньший процент. Но от того, как пристально его глаза вцепились в эту кроху, я искренне засомневался, что макры, которые хранил бывший владелец моего тела, будет так уж легко достать.
Тем более что я и не знал, откуда они у него взялись. Впрочем, запас у меня был. Большой запас. Так что… экспериментируем дальше.
— За сколько можно продать такой макр?
— Дорого… — закашлявшись, забормотал армянин. — Очень дорого!
На моем лице появилась очень нехорошая улыбка. Эти самые макры, найденные в загашники бывшего владельца тела, станут… ну, так скажем, твердой монетой среди подобных этому… Рудику.
— Когда я получу деньги за этот… изумруд! — «Дон мафии», покрутил камушек в руках, словно это была его «прелесть». — Я свяжусь с тобой!
Ответом был лишь короткий кивок с моей стороны.
Монеткина уехала вместе со мной. Причём ещё и при деньгах, за неудобства. Но самое занимательное было в другом: благодаря Рудику я больше не находился под властью этой злосчастной семейки.
Кирилла Петровича, конечно, это не совсем устраивало, но бизнесмен Бакинский оказался куда поважнее его. О чем сам Монеткин пару раз недовольно упомянул, сидя рядом с водителем.
Только вот мой новый деловой партнёр грозил принести мне проблем помасштабнее. Да, он взял один из макров на реализацию, чтобы примерно узнать, кто и какую цену может за него предложить, а я…
А я пребывал в задумчивости. Если этот макр действительно так много стоит, то у меня в запасе всего штук пятьдесят, не больше. Плюс ко всему я совершенно не представляю, где еще возможно добыть такие сокровища. И тем более не в курсе, сколько этой наглой армянской морде их может понадобиться в следующий раз.
Поэтому первым делом я договорился с Монеткиным об одной вещице…
— Подскажите, где можно найти оценщика макров, а я буду говорить о вас только самое хорошее.
Заявление, конечно, наглое, но Монеткин — человек статуса.
И, как бы ни было смешно, это я должен был получить у него визу, а не он у меня. Однако ситуация теперь повернулась кардинально. Я стал выше на ступень и даже сам не понял, как у меня получилось провернуть это настолько быстро.
— Заедем в офис? — предложил он. — Есть у меня некоторые умельцы…Вот сам заедешь и глянешь.
Я согласился. Мы, фигурально выражаясь, пожали руки.
Когда машина слабоватого авторитета зашуршала шинами по бездорожью, меня посетило легкое чувство волнения. А стоило увидеть деревянный частокол Кирилла Петровича, как сердце неприятно екнуло. Миг — и дорогу преградило дерево, а потом наше авто окружили.