Петр направился в Париж не для легкой прогулки по Елисейским полям.
Минувшая кампания сбросила покров лицемерия с английской дипломатии, обнажила неоправданные страхи датской короны. Обе державы, на стороне которых выступала и Голландия, явно препятствовали активным действиям царя на Балтийском море. Английские, голландские, немецкие купцы пока прочно удерживали в своих руках торговлю на море. В этом таилась главная причина неприязни и даже скрытой ненависти к России с ее растущей морской силой. Деньги, деньги, только они превалировали над другими интересами морских держав. А ну как русские перехватят денежные потоки, выгоды от морской торговли, еще, чего доброго, надолго осядут на берегах Зунда.
Трудно, тяжко приходилось России в одиночку тянуть лямку войны. Потому-то Петр и держал путь во Францию, чтобы попытаться найти союзника на берегах Сены.
Францией правил на деле регент герцог Филипп Орлеанский. Семилетний Людовик XV, сын «короля солнца», присутствовал на всех церемониях лишь для формы.
Регент устроил царю пышную встречу. Маршал Тессе с эскадроном лейб-гвардии встретил царя на границе, и в сопровождении эскорта царь въехал в столицу Франции. Привыкших к роскоши французов сразу поразил отказ царя остановиться в королевском дворце Лувра. Петр велел поставить его походную кровать в одной из гостиниц.
Утром царю сделал визит герцог Орлеанский. На первой же встрече переводчик, князь Куракин, изложил взгляды царя на цели визита.
— Поставьте меня на место Швеции. Система Европы изменилась, но основой всех ваших договоров остается Вестфальский мир. Почему в свое время Франция объединилась со Швецией? Потому что тогда король Швеции владел землями в Германии, и силами Швеции и ваших союзников в Германии этот союз мог уравновесить могущество Австрийской империи. Теперь это положение изменилось: Франция потеряла союзников в Германии, Швеция, почти уничтоженная, не может оказать вам никакой помощи. Сила Российской империи бесконечно возросла, и я, царь, предлагаю вам себя на место Швеции. Я вижу, что огромная мощь австрийского дома должна вас тревожить, а я для вас не только займу место Швеции, но и приведу с собой Пруссию.
Слушая царя, регент уже имел вполне определенный взгляд на предложение Петра. Ослабевшая Франция после Войны за испанское наследство нуждалась в прочных связях с ближайшим соседом, бывшим соперником, Англией. Этот союзник мог конкретно помочь в противостоянии с Испанией. Поэтому он туманно ответил царю:
— Стремления вашего величества мне понятны. Но Франция слишком далека от России, чтобы действовать совместно, и все же мы приветствуем ваши усилия для совместной дружбы.
Как всегда, любопытный ко всему новому, Петр метался по Парижу, осматривал дворцы и парки, заглядывал в лавки и мастерские ремесленников, посещал театр и Галерею планов и чертежей, наведался в храм Божий, навестил монастыри…
От царя не отставал Конон Зотов:
— Ваше величество, короли Франции особо внимают привлечению к морской торговле купцов, плодят добрых матросов, а наши гардемарины здесь бедствуют.
— Без тебя ведаю, сколь можно казна отпускает.
Конон решился на запретное.
— Ваше величество, для отрезания шведа пользительно вашего наследника, царевича Алексея, повязать женитьбою с французскою принцессою. О том я уже осмелился говорить с маршалом.
Петр нервно дернул головой, прикрикнул:
— Дурак, не суйся не в свой огород, без тебя разберемся.
Оправдываясь, Конон пробормотал сконфуженно:
— Сей маршал прозывает вас, ваше величество, творцом народа российского…
Нанес визит царю и малолетний король Людовик XV. Петр обращался с ним ласково, встретил у кареты, взял с поклоном за руку, повел в свои апартаменты, чинно беседовал с ним. После небольшого разговора рослый Петр поднял маленького короля на руки, поцеловал и весело произнес:
— Я держу теперь Францию в своих руках!
Маршал де Тессе, зная страсть Петра к морскому делу, помпезно встретил царя в порту Кале. Царя интересовало все: корабли и верфи, причалы и жалованье офицеров, канатная фабрика и припортовые таверны.
Довольный приемом и обхождением, присматриваясь к оснащению и вооружению французских судов, к сноровке экипажей, Петр не забывал о цели визита и заметил маршалу, человеку военному:
— Положение Европы изменилось, Франция потеряла своих союзников в Германии. Швеция почти уничтожена и не может оказать вам никакой помощи… Я предлагаю Франции не только свой союз, но и мое могущество.
Да, теперь Петр мог на равных рассуждать и вести диалог с Францией, все еще могущественной на море державой.
Но надежды царя на союз с Францией между тем таяли с каждым днем. Потому Петр все больше прислушивался к голосам, желавшим мира со Швецией.
Князь Келломари посетил царя не из-за простого любопытства:
— Ваше величество, я готов выступить посредником в ваших усилиях по достижению мира с королем Карлом. К вам тяготеют в этом деле сторонники короля Якова Стюарта. Герцог Лейд просит ваше величество принять его.
Царь согласился, и Лейд вручил Петру послание Якова:
— В Париже, ваше величество, находится мать короля Якова.
Петр с почтением посетил престарелую наследницу свергнутых с престола Стюартов.
Не столько царь питал надежды на восстановление Стюартов в Англии, сколько преследовал свои цели — показать Лондону свою полную независимость и самостоятельность во внешних делах.
Покидая гостеприимную Францию, царь не преминул высказаться Куракину:
— Сколь могу заметить, здесь простой народ находится в большой бедности.
По пути в Амстердам, где его ожидала супруга, царь размышлял о закончившемся визите с некоторой досадой. Несмотря на все усилия, не удалось отвлечь Францию от сближения ее с недавним противником, Англией. Правда, регент обещал на словах больше не оказывать помощи Швеции.
Об этом и дальнейших действиях, не теряя времени, Петр завел разговор с Куракиным:
— Покуда брат Карл начинает протягивать нам руку, не следует его напрочь отталкивать. Вишь, гишпанцы нам подсобляют. Якобитам интерес прямой к нашему миру с Карлом.
Английские секретные агенты в Амстердаме не спускали глаз с Куракина. Не ускользнули от них и частые встречи Куракина с испанским послом в Голландии Беретти Ланди. Об этом агенты доносили в Лондон, но проморгали беседы русского посла с первым посланцем короля Карла. Больше того, вскоре Борис Куракин на прогулке в парке замка Лоо «случайно» встретился с первым министром шведского короля Герцем.
Никто не знал о содержании их разговора, но в Петербурге обрадовались донесению князя Куракина.
Король Карл согласился начать будущей весной переговоры на Аландских островах.
Для весомой поддержки дипломатов царь не забывал и о пушках. Апраксин получил указ «проветрить» паруса, показать, кто хозяин на Балтике.
В начале июня генерал-адмирал поднял флаг на шестидесятивосьмипушечном линкоре «Москва». В кильватер ему, растянувшись на несколько миль, выстроились два десятка таких же красавцев. На всякий случай прихватили десант морской пехоты, девять тысяч человек. Эскадра крейсировала от Аланд далеко на юг, к острову Готланд. Неприятель не показывался— видимо, недавний урок пошел впрок. Апраксину приглянулся Готланд, он впервые обошел его со всех сторон. Добрая сотня километров в длину, полсотни в поперечнике, высокие обрывистые берега, холмистые дали, поросшие сосняком. У приглубого берега, в устье реки, удобное место для десанта. К тому же и пехотинцы засиделись.
— На берегу мирных жильцов не тревожить, — наставлял флагман бравого усатого полковника. — Ежели есть офицеры, солдаты — полоните. Попадется живность, скотина — гоните к берегу, наши матросы месяц сухарями кормятся.
Все прошло без заминки, высадка была бескровной, с берега доносились лишь редкие выстрелы. Добыча оказалась неплохой — десятки пленных, — а захваченный провиант целый день перевозили на корабли, грузили талями на палубу живую скотину. В матросских кубриках запахло мясными щами….