Глеб пришёл в жилой отсек в комнату приёма пищи. Время приближалось к обеду, пока никто не пришёл. Да и вообще медик привык есть один, так как надо почти всегда быть на своём месте, особенно сейчас, когда появился карантинный больной. Забрав свой паёк, Сентябрёв ненадолго остановился перед шкафчиком. У него там был тайничок, как раз на такой случай. Открыв дверку, он отодвинул одну из составных частей шкафчика, затем достал оттуда бутылку коньяка на двести пятьдесят миллилитров.
— Здравствуйте, Глеб, — заговорил Казбек. — Согласно инструкциям и правилам техники безопасности я не рекомендую вам принимать алкоголь на борту базы.
— Я понял тебя, Казбек. Просто так надо, извини.
Затем врач вынул свою бутылку для питья с крышкой и трубкой и снял с неё и то, и другое, после чего плеснул себе немного на дно алкогольного напитка. Немного подумав о происходящем и о том, что он никак не сможет повилять на то, что происходит с Финистом, Глеб выпил коньяк. После этого он вернул основную тару в тайник и промыл бутылку для питья, вернув на неё крышку с трубкой. Сентябрёв забрал две порции пайка и направился обратно в свой отсек.
Когда Глеб вернулся, Финист ещё спал. Врач положил пайку пилота в люк для подачи пищи, а потом сел за свой стол, чтобы пообедать.
Соколов открыл глаза. Жар как рукой сняло. Да и вообще все симптомы исчезли. Только почему-то закрался в нём червячок сомнения. Происходит что-то не то. Он встал с кушетки и увидел Глеба, сидящего спиной к нему. Очевидно он обедал, а паёк Финиста лежал у люка передачи пищи. Стоило пилоту сделать несколько шагов в сторону смотрового окна, как вдруг резко накатила резкая тошнота. Порыв был настолько сильным, что Соколов устремился в гальюн. Когда он добежал, из его желудка вышло всё, что в нём скопилось: желчь и неизвестная сине-зелёная жидкость. Однако Финист прекрасно знал природу этой жижи.
— А вот теперь я уверен, что лучше было сдохнуть на «Кеплере».
Через десять минут Глеб закончил приём пищи. Он повернул голову и увидел пилота, стоящего прямо перед стеклом смотрового окна. Финист смотрел на врача в упор. Сентябрёв сразу сообразил, что было во взгляде Соколова что-то не так. Он смотрел на врача, как на еду при этом так, будто бы извинялся за это. И тут пилот наклонил голову. Глеб понял, что случилось то, чего он боялся. Чуда не произошло, его пилот стал тем, кого на Земле называли «условно выздоровевшими». А вот когда из его рта вылезут щупальца, он мутирует полностью. Из глаза пилота выкатилась сине-зелёная слеза. Он поднял руку, сжал кулак и ударил по стеклу. Ничего, стекло ударопрочное. Но Глеба не покидало чувство, что стекло надолго его не сдержит. Он подбежал к рабочему столу и нажал на красную тревожную кнопку.
В рубке управления загорелся красный сигнал. Юлия Витальевна достала служебный бластер, передала сигнал в остальные отсеки, а потом направилась туда, откуда пришёл сигнал тревоги.
Вскоре она прибежала в медицинский отсек, там уже были Михаил и Илья. У учёного в руках был топор. Оба стояли и смотрели на то, что было на полу. Юлия осмотрелась: смотровое окно было разбито, по полу тянулась цепочка из сине-зелёных капель. Она подошла к мужчинам и увидела, что они смотрят на тело Глеба Сентябрёва. На лице врача застыл ужас, а торс был вскрыт от шеи до паха, все органы отсутствовали.
— Где Соколов? — спросила командир.
Илья посмотрел на неё, а потом указал пальцем на потолок.
— Я думаю, он где-то там.
Все трое посмотрели вверх и увидели разлом во внутренней обшивке.
Глава 7
Через четверть часа сознание Финиста прояснилось. После того, как он смог вырваться из медицинского отсека, такие прояснения становились всё короче и короче, да и случались они всё реже и реже. Пилот осмотрелся: он лежал в низком помещении, даже не в помещении. Это было технологическое пространство между отсеками какого-то из модулей. Соколов оглянулся, за ним тянулась дорожка из сине-зелёной жидкости, которая вытекала из глубокого пореза на левой руке. Очевидно, он появился, когда Финист разбивал стекло в смотровом окне. Но боль не чувствовалась. Пилот переставал быть хозяином своего тела. Подбородок тоже был мокрым. Соколов вытер его здоровой рукой. Там была не только сине-зелёная жидкость, но и багровые сгустки. Кровь. Финист вспомнил, что за смотровым стеклом сидел Глеб.