Итак, в полукилометре от полузаброшенной деревни Зельцево начинался спуск в сторону небольшой посадки, за которой должна располагаться заветная Ганина Падь, окруженная настоящим лесом. Что это был за Ганя, и почему он там падал, Наташка не знала, зато Славик уверил, что в окрестностях жили богатые помещики, которые во время революции частично бежали, а частично были перебиты, поэтому есть смысл поискать если не спрятанные сокровища, то хоть какие-то тайники. Уже ступая по неровной тропинке, девушка в который раз обругала себя дурой, что повелась на рассказ подруги, потом решилась поехать незнамо куда, да еще одна! Хотя… Продавщица в зельцевском магазине заверила, что в Пади, как местные называли деревушку, давно никто не живет, только изредка из соседних поселков приезжают отдохнуть на берег реки. Правда, место для подъезда не самое удобное: с одной стороны болото, плавно переходящее в густой и непролазный лес, разбитые дороги и вредный лесник, который несколько раз гонял расшумевшуюся молодежь. Это не сильно успокаивало, но вселяло некую надежду, равно как и то, что Падь смутно просматривалась сквозь тонкие березово-кленовые стволы, до ближайшего поселка было минут сорок хода, а автобусы ходили каждые четыре часа. Словоохотливая продавщица даже звала переночевать, если Ольга не успеет уехать, поэтому… Бодро шагая по растрескавшемуся асфальту, девушка с удивлением поняла, что начинает получать удовольствие от внезапного путешествия. Ну а что, Конюхов в одиночку весь мир исколесил, а она даже в деревню какую-то пройти не может?! Непорядок!
Таблички, извещающей о том, что незадачливый путник ступил на территорию Ганиной Пади, разумеется, не было, как и нормальной дороги, ведущей сквозь бурьян на подступах к деревне. Собрав на себя паутину, ярко-желтую пыльцу и двух клопов, Ольга едва не свалилась в какую-то рытвину, но все же выбралась к самому забору, за которым начинались чьи-то заброшенные владения.
– Красотища какая! – с чувством произнесла девушка, оглядываясь вокруг.
Нагретое на солнце разнотравье пахло пряно и сладко, среди заросших садов пламенели рыжие лилии, роняли лепестки отцветающие пионы, лиловыми мазками украсились плети вьюна, безраздельно захватившие покосившиеся заборы. Вокруг оглушительно стрекотали кузнечики. Давно нехоженые улицы покрывал ковер густой низкорослой травы, под которой едва угадывались старательно вытоптанные дорожки, у которых поднимались белые корзинки тысячелистника, стрелки подорожника, похожие на гадючьи хвосты и лохматые репейники. Среди серебристой полыни ярко желтела пижма, по которой неторопливо полз крупный зеленый жук, переливающийся на солнце, как усатый изумруд. Легкий ветерок шевелил тонкие ветви вишни, украшенные нефритовыми бусинами зреющих ягод, доносил медвяный замах маслянисто-желтого донника и розового мышиного горошка, среди которого синими всполохами цвели васильки и цикорий. Первый час Ольга бродила по деревне, как завороженная, оглядывала потемневшие от времени бревенчатые домики, покосившиеся ворота с облезшей краской, развалившиеся сараи и наглухо заколоченное здание, гордо именовавшееся «Магазин «Удача». Фотоаппарат почти разрядился, ибо девушка старалась не упускать ни единого момента. И пусть Наташка потом завидует! Внезапно в ближайших зарослях что-то подозрительно зашуршало, девушка резко обернулась – из кустов бузины выглянул крупный серый кот с раскосыми глазами и такой шкодливой мордой, что Ольга невольно улыбнулась.
– А говорили, что живности тут нет, – вслух произнесла она, роясь в рюкзаке. – Кис-кис-кис! Иди сюда, сыра хочешь?
Кот подозрительно принюхался, нерешительно переступил с лапы на лапу, но стоило сделать шаг в его сторону, как он шмыгнул обратно в заросли. Наверное, с дачи чьей-нибудь убежал и одичал, решила Ольга. А солнце, между тем, начало припекать, окончательно рассеяв утреннюю свежесть; нагревшийся воздух казался таким густым и медвяным, что его можно было резать, как пирог, и подавать к чаю. Мельком посмотрев на часы, девушка чуть не присвистнула, ибо время уже близилось к полудню. Не медля ни секунды, Ольга достала заветный металлоискатель, собрала, как было показано в инструкции, включила дисплей и направилась к полуразвалившемуся дому, недружелюбно сощурившемуся заколоченными окнами в сторону леса. Побродив вокруг щербатого забора, она разочарованно взглянула на мерцающий синим дисплей – ничего. Заходить во двор, заросший колючим чертополохом и лебедою, почему-то было страшно. Еще раз оглядевшись, Ольга выбрала самый старый, как ей показалось, дом, печально глядящий в сторону дальней заводи провалившимися окнами. Крыша его давно просела, обнажив источенные стропила и чердачную темень, а густые заросли лопуха набрали такую высоту, что, казалось, выплескивались через хлипкую изгородь, нависая над тихой улицей. Поправив сбившуюся кепку, девушка решительно шагнула вперед, загадав отыскать клад, чтобы сразу хватило на квартиру. Просторную, светлую и обязательно с балконом, чтобы любоваться поднимающимся над городом рассветом и пить крепкий чай с долькой апельсина… Прибор тихо пискнул у самой калитки, едва заметной в зарослях крапивы. Ура! Чувствуя, как в крови увеличивается уровень адреналина, а сердце начинает стучать тяжело и часто, Ольга поводила диском над землей, прислушиваясь к ровному писку, и принялась расчищать указанное место от травы. Оказалось, что кладоискателем быть совсем не так просто: сперва пришлось прорубиться сквозь плотное переплетение корней, потом долго пробивать слежавшуюся до каменной прочности глину, долбить сухую землю. Яма росла пропорционально горке рыжеватой почвы, руки уже начали болеть, но девушка продолжала копать, периодически проверяя металлоискателем. Наконец лезвие чиркнуло по чему-то металлическому. Едва не завопив от радости, Ольга принялась расчищать находку, гадая, что это может быть. То, что в первый момент показалось ей ручкой от сундука с сокровищами, оказалось хорошо сохранившейся… Подковой.