Все эти соображения приходилось принимать в расчет при составлении плана великого похода. Но у Ганнибала была еще одна проблема: пользуясь широкой народной поддержкой, он не имел прочных позиций в Большом Совете Карфагена. Значительная часть членов Большого Совета представляла сторонников партии «миротворцев»; они выступали за мир с Римом «любой ценой». Это были богатые аристократы, которым война с Римом грозила нарушением торговли и финансовым ущербом. Трудно было надеяться на то, что они проголосуют за войну с Римом. А войну надо было начинать, и начинать как можно быстрее, пока обстоятельства были благоприятны для Карфагена. Поэтому Ганнибал решил предпринять психологическую атаку на Большой Совет, используя для этого город Сагунт.
Соседями Сагунта были турдетаны, неоднократно вступавшие в конфликт с греками, жившими в городе. Ганнибал, используя различные ухищрения, разжег пламя войны между этим иберийским племенем и сагунтинцами. Предвидя, что Ганнибал вот-вот вмешается в конфликт, сагунтийцы обратились с просьбой о защите к Риму. Римляне отправили к Ганнибалу посольство, чтобы обсудить сложившееся положение и предупредить, что город находится под защитой Рима, хотя он сам это хорошо знал. Тем временем Ганнибал начал осаду Сагунта (219 г. дон. э.). Когда римское посольство прибыло, Ганнибал встретил его очень холодно и заявил, что у него нет времени на аудиенцию; он надеялся, что римляне здесь и сейчас объявят войну. Но посольство покинуло лагерь Ганнибала и отправилось в Карфаген, чтобы обвинить Ганнибала перед лицом Большого Совета в нарушении договора о разделе сфер влияния в Испании. Ганнибал отправил в Карфаген письмо, в котором просил своих сторонников в Большом Совете о поддержке. Когда римское посольство потребовало ареста Ганнибала, они выступили против и, мало того, возложили вину на сагунтийцев, а членам посольства заявили, что Рим поступает отнюдь не мудро, пренебрегая добрыми отношениями, которые сохраняются между Римом и Карфагеном более двадцати лет.
Осада Сагунта продолжалась. Жители города отчаянно защищались, но через восемь месяцев Сагунт пал. Карфагеняне устроили в городе резню и подвергли Сагунт разграблению, после чего разрушили. В руки Ганнибала попали огромные богатства; золото и серебро он оставил себе для войны с Римом, а множество ценного имущества спешно отправил в Карфаген, чтобы укрепить свои позиции в Большом Совете и повысить свой авторитет в глазах народа. Весть о падении Сагунта достигла Рима одновременно с возвращением из Карфагена римских посланников. Сенат решил объявить войну, но перед этим отправить в Карфаген еще одно посольство из самых уважаемых и родовитых сенаторов. Посольство должно было спросить у большого Совета: действует ли Ганнибал, захвативший и разрушивший Сагунт, с ведома и согласия правителей Карфагена? Большой Совет с полным основанием ответил, что договор между Карфагеном и Римом предусматривает, что ни та, ни другая сторона не будет вступать в конфликты с союзниками друг друга, но в договоре нет ни слова о Сагунте, потому что в момент его заключения город не являлся союзником Рима. Кроме того, договор между Римом и Сагунтом не был утвержден римским сенатом и римским народом. (Заметим, что договор между Гасдрубалом и Римом о разделе сфер влияния в Испании также не был ратифицирован Большим Советом Карфагена, следовательно, не имел законной силы.)
После долгих препирательств Большой Совет вопросил римских посланцев, чего же они, в конце концов, хотят. Сенатор Квинт Фабий Максим, глава посольства, собрав края тоги, словно скрывая в ней последнее решение Рима, воскликнул: «В складках тоги несу я войну или мир. Выбирайте!» Карфагеняне ответили, что предоставляют право выбора римлянам. Фабий сказал: «Война». Члены Большого Совета закричали: «Да будет так!» Так была объявлена Вторая Пуническая война.
После взятия Сагунта Ганнибал вернулся в Картахену на зимние квартиры. Весной судьбоносного 218 г. до н. э. он побывал в Гадесе, принес жертву Мелькарту и вернулся, чтобы сделать последние приготовления перед походом. Он обратился к солдатам, стараясь пробудить в их душах и самые возвышенные, и самые низменные чувства. Чтобы затронуть первые, он сказал, что Рим требует выдать его, Ганнибала, их вождя, с которым вместе они совершили столько славных деяний; чтобы разжечь последние, он красочно и живо говорил о богатствах и плодородии тех краев, куда он собирается вести воинов, и обещал им невиданную прежде добычу. Начало похода было назначено на май 218 г. до н. э.