Старлинг вспомнила фотографии, на одной из которых изображалась прошедшая мимо своего гроба, поднимающаяся на эшафот Мэри Сурратт. На втором снимке Мэри уже стояла на крышке люка — ее лицо закрывал капюшон, а юбка, дабы избежать нескромной картины при падении во тьму, была перевязана вокруг ног бечевкой.
В конференц-зале раздался шум отодвигаемых стульев. Через несколько секунд в кабинет, следуя друг за другом в затылок, начали входить мужчины. Некоторых Старлинг знала в лицо. Боже, подумала она, неужели сюда явился и Нунан — помощник Директора, курирующий работу всего Следственного управления? Среди участников собрания оказалась и ее Немезида в лице Пола Крендлера из Министерства юстиции. Башка Немезиды торчала на длиннющей шее, а округлые, растопыренные уши сидели очень высоко, что придавало ей сходство с гиеной. Крендлер слыл карьеристом, и все видели в нем серого кардинала за спиной Генерального инспектора. Семь лет назад Старлинг сумела раньше, чем он, схватить серийного убийцу по кличке Буффало Билл. Дело получило широкую огласку. С тех самых пор Крендлер использовал любую возможность для того, чтобы по капле добавлять яд в ее личное дело и шептать нужные слова тем, кто ведал вопросами повышения по службе.
Ни один из этих людей ни разу не был с ней в деле: не предъявлял ордер на обыск или арест, не стоял рядом под пулями, не вытаскивал застрявшие в волосах осколки битого стекла.
Мужчины вначале избегали смотреть на Клэрис, а затем все разом покосились в ее сторону так, как стая волков косится на своего покалеченного сородича.
— Присаживайтесь, агент Старлинг, — произнес ее босс специальный агент Клинт Пирсал и потер запястье с таким видом, словно ремешок часов причинял ему неудобство.
Стараясь не встречаться с ней взглядом, он указал на обращенное к окну кресло. Место, предназначенное для допросов, вряд ли можно было считать почетным.
Семь мужчин остались стоять, и их силуэты темнели на фоне светлых окон. Их лиц Старлинг рассмотреть не могла, но зато хорошо видела ноги в ботинках. Пятеро мужчин были обуты в мокасины на толстой подошве с кожаной кисточкой на подъеме. Такую обувь обожали провинциальные пижоны. Они продолжали их носить, даже обосновавшись в столице. Две пары оказались туфлями на шнурках в стиле «Оксфорд» на подошве из искусственной кожи. Разница между ними состояла в том, что одна пара была от Тома Макана, а другая от фирмы «Флорсхайм». Итого — семь. В воздухе витал запах гуталина, разогретого теплом ног.
— Если вы не со всеми знакомы, агент Старлинг, то я хочу вам их представить. Помощник Директора мистер Нунан, впрочем, уверен, что его-то вы знаете. Джон Элдредж из УБН, Боб Снид из УКАТО, Бенни Голкомб — помощник мэра и, наконец, Ларкин Уэйнрайт — дознаватель Комиссии служебных расследований, — сказал Пирсал. — Пол Крендлер — вы знакомы с Полом — явился к нам не в своем официальном качестве. Правда, в некотором роде он будет представлять интересы Министерства юстиции. Все же Пол здесь в основном для того, чтобы помочь уберечься от возможных юридических осложнений, если вы понимаете, что я этим хочу сказать.
Старлинг знала крылатую фразу, бытовавшую в Бюро: федеральный дознаватель — тот человек, который появляется на поле битвы после завершения сражения, чтобы добить штыком раненых.
Головы некоторых силуэтов качнулись в приветствии. Затем мужчины, наклонившись, принялись изучать молодую женщину, ради которой они здесь собрались. Некоторое время все молчали.
Первым тишину нарушил Боб Снид. Старлинг знала его как одного из тех, кто всеми силами пытался погасить скандал, вызванный чудовищной катастрофой в Вако. Он был большим приятелем Крендлера и тоже считался карьеристом.
— Агент Старлинг, вы, конечно, обратили внимание на материалы газет и телевидения, в которых утверждается, что именно ваш выстрел послужил причиной смерти Эвельды Драмго. К сожалению, при этом они демонизируют ваш образ.
Старлинг не отвечала.
— Агент Старлинг?
— Я не слежу за новостями, мистер Снид.
— Женщина несла на руках ребенка, и это создает нам огромные проблемы.
— Не на руках, а на груди, в сумке на лямках. В руках же у нее, кстати, скрытых одеялом, был пистолет с глушителем.
— Ознакомились ли вы с протоколом вскрытия? — спросил Снид.
— Нет.
— Вы никогда не отрицали того, что застрелили миссис Драмго.
— Неужели вы полагаете, что я стану отрицать этот факт только потому, что вы не нашли пулю? — Она повернулась к своему шефу и спросила: — Мистер Пирсал, правильно ли я поняла, что это неофициальное, дружественное дознание?
— Безусловно.
— В таком случае почему мистер Снид явился сюда с записывающим устройством? Инженерное управление уже много лет назад разработало микрофоны в виде булавки для галстука. Взгляните на его булавку. Во внутреннем кармане у него найдется миниатюрный диктофон. Неужели мы теперь стали записывать служебные беседы?
Лицо Пирсала залилось краской. Если Снид и вправду принес с собой магнитофон, то это был акт величайшей низости. Но в то же время ни один человек не решался предложить ему выключить аппарат, так как не хотел, чтобы его голос остался на пленке.
— Ваши обвинения неуместны, — побледнев от ярости, бросил Снид. — Мы собрались здесь для того, чтобы вам помочь.
— Помочь в чем? Ваше управление обратилось в ФБР с просьбой направить меня для помощи в вашей операции. Я дважды предоставила Эвельде Драмго возможность сдаться. Под детским одеялом она держала автоматический пистолет. Эвельда уже успела застрелить Джона Бригема. Я очень хотела, чтобы она сдалась. Она не послушалась. На этом месте я делаю паузу, чтобы вы, мистер Снид могли проверить, сколько пленки у вас осталось.
— Вы знали заранее, что там будет Эвельда Драмго? — поинтересовался Элдредж.
— Заранее? Агент Бригем сообщил мне в машине наружного наблюдения, что Эвельда варит «мет» в хорошо охраняемой лаборатории. Агент Бригем поручил мне взять ее на себя.
— Не забывайте, что Бригем мертв, — вмешался Крендлер. — Так же как и Берк. Отличные были агенты.
Старлинг буквально затошнило, когда она услышала, что Крендлер произнес имя Джона.
— Вряд ли я могу забыть, что агент Бригем погиб, мистер Крендлер. Он действительно был отличным агентом и моим очень хорошим другом. Но то, что он попросил меня заняться Эвельдой, остается непреложным фактом.
— Бригем поручил ее вам, несмотря на то что вы с ней уже устраивали потасовки? — вернулся к допросу Крендлер.
— Полегче, Пол, — вмешался Клинт Пирсал.
— Какие потасовки, мистер Крендлер? — сказала Старлинг. — Имели место вполне мирные аресты. Она сопротивлялась, когда задержание проводили другие агенты. Мне она при прежних арестах сопротивления не оказывала. Мы с ней даже немного поговорили, и она проявила острый ум. Мы были весьма вежливы друг с другом. Я рассчитывала, что так случится и на этот раз.
— Делали ли вы устное заявление о том, что «согласны иметь с ней дело»? — спросил Снид.
— Я подтвердила, что поняла свою задачу.
Голкомб из мэрии и Снид зашептались, сблизив головы.
И вот Снид сделал ход козырным тузом:
— Полисмен Болтон из полицейского управления округа Колумбия проинформировал нас о том, мисс Старлинг, что, находясь в оперативной машине по пути к месту события, вы допустили подстрекательские выпады в адрес миссис Драмго. Что вы можете сказать по этому поводу?
— Следуя инструкциям агента Бригема, я рассказала участникам рейда о том, что Эвельда Драмго в прошлом вела себя агрессивно, что она вооружена и ВИЧ-инфицирована. Я сказала также, что предоставлю ей возможность добровольно сдаться, и одновременно попросила оказать мне физическую помощь, если дойдет до силового захвата. Должна сказать, что желающих иметь дело с миссис Драмго было совсем немного.
Наконец и Клинт Пирсал решился вступить в дело:
— Старлинг, после того как «кадиллак» остановился и один из преступников бежал, вы не могли не видеть, как раскачивается машина и не могли не слышать плача ребенка.
— Вопля, мистер Пирсал, — поправила его Старлинг. — Я подняла руку, чтобы все прекратили стрельбу, и вышла из укрытия.
— Но это же совершенно против правил, — вмешался Элдредж.
Не обращая внимания на реплику, Старлинг продолжила:
— Я приближалась к машине в состоянии готовности. Оружие обнажено, ствол обращен к земле. В это время на мостовой умирал Маркес Берк. Кто-то подбежал к нему и наложил тампон на рану. Из машины вышла Эвельда Драмго с ребенком. Я потребовала, чтобы она показала мне руки. «Эвельда, не делай этого», — сказала я… Или что-то в этом роде.
— Она выстрелила. Вы выстрелили. Она сразу упала?
— Ее ноги подкосились, — кивая ответила Старлинг, — и она села на мостовую, склонившись над ребенком. Эвельда была мертва.
— Вы схватили ребенка и побежали к воде, — сказал Пирсал. — Свидетели утверждают, что вы при этом проявляли признаки тревоги.
— Не знаю, что я проявляла. Он с головы до ног был залит кровью. Я не знала, инфицирован ребенок или нет, но что она инфицирована, мне было точно известно.
— И вы полагали, что ваша пуля могла попасть и в ребенка? — спросил Крендлер.
— Нет. Я знала, куда попала пуля. Могу ли я говорить совершенно свободно, мистер Пирсал? — Поймав его взгляд, Старлинг продолжила: — Рейд оказался отвратительным. Я была поставлена перед выбором: умереть или застрелить держащую ребенка женщину. Я сделала выбор, и теперь этот выбор отравляет все мое существование. Я застрелила мать, несущую свое дитя. Даже животные так не поступают. Мистер Снид, вы можете проверить, как звучит на пленке мое признание. Мне отвратительно то, что меня вынудили сделать это. Мне противно находиться здесь. — Старлинг снова увидела перед собой лежащего на мостовой Бригема и, не выдержав, явно хватила через край: — А от вашего вида меня воротит.
— Старлинг… — возмущенно произнес Пирсал, глядя ей в глаза.
— Я знаю, что вы пока не смогли представить отчет по форме 302, — сказал Ларкин. — После того как мы с ним ознакомимся…
— Нет, сэр. Отчет написан и сейчас находится на пути в Комиссию служебных расследований. На тот случай, если вам не терпится, у меня есть с собой копия. Там зафиксировано все то, что я видела и сделала. Теперь вы видите, мистер Снид, что не обязательно было приносить диктофон.
Старлинг в этот момент видела все необыкновенно четко. Уловив опасность, она понизила голос:
— Рейд провалился в силу ряда причин. Осведомитель УКАТО соврал о местонахождении ребенка, так как отчаянно хотел, чтобы операция состоялась до того, как откроется заседание Большого жюри в Иллинойсе. Кроме того, Эвельда Драмго была предупреждена о нашем приходе. Она вышла из дверей с сумкой денег в одной руке и с «метом» в другой. На ее пейджере все еще стоял номер телекомпании. Она была на связи с ними за пять минут до нашего появления. Вертолет телевизионщиков прибыл на место событий одновременно с нами. Выдайте ордер на проверку всех телефонных разговоров «Дабл-ю-эф-ю-эл ТВ» и узнайте, откуда идет утечка. Это, джентльмены, должен быть человек, завязанный на местные интересы. Если бы утечка произошла из УКАТО — как в случае с Вако — или Управления по борьбе с наркотиками, то в дело были бы вовлечены общенациональные средства массовой информации, а не местное телевидение.
От имени города слово взял Бенни Голкомб.
— Ничто не указывает на то, — сказал он, — что утечка произошла из городского правительства или полицейского управления Вашингтона.
— Выпишите ордер и узнайте, — повторила Старлинг.
— Где находится пейджер Эвельды Драмго? У вас? — поинтересовался Пирсал.
— Он в Квонтико. Опечатан в помещении для хранения вещественных доказательств.
В этот момент пискнул пейджер Нунана. Помощник Директора бросил взгляд на номер телефона, нахмурился и, извинившись, выскочил из комнаты. Через несколько секунд он вернулся и попросил Пирсала выйти вмести с ним в коридор.
Уэйнрайт, Элдридж и Голкомб, держа руки в карманах, принялись изучать через окно форт Макнейр. У них был такой вид, словно они ждали вестей из реанимации. Пол Крендлер поймал взгляд Снида и кивком показал на Старлинг.
Снид положил руку на спинку кресла, в котором сидела Старлинг, наклонился к ней и негромко произнес:
— Если вы в своих показаниях на официальном слушании заявите, что участвовали в рейде по поручению ФБР и что вы убили Эвельду Драмго, Управление контроля за оборотом алкоголя, табака и огнестрельного оружия готово со своей стороны подтвердить, что Бригем поручил вам обратить… особое внимание на Эвельду Драмго и произвести ее арест по возможности мирно. Она была убита из вашего оружия, и ваша Контора должна понести свою долю ответственности. Обещаю, что межведомственного конфликта по поводу правил проведения операции не возникнет и мы, со своей стороны, не станем упоминать о подстрекательских словах, которые вы произнесли в автобусе, характеризуя личность Эвельды Драмго.
На сей раз перед мысленным взором Старлинг предстала Эвельда Драмго. Она увидела, как Эвельда с гордо поднятой головой выходит из дверей лаборатории, как появляется из машины. Старлинг поняла, почему Эвельда Драмго, несмотря на всю ничтожность своей нелепо растраченной жизни, решила взять ребенка и встретить свою судьбу с открытым забралом, а не бежать от нее.
Наклонившись поближе к микрофону на галстуке Снида, она как можно четче произнесла:
— Я счастлива еще раз сказать, какого рода личностью была Эвельда Драмго, мистер Снид. Она была гораздо лучше, чем вы.
В комнату вошел Пирсал и, закрыв за собой дверь, объявил:
— Помощник Директора Нунан вернулся к себе. Сейчас, джентльмены, я вынужден прервать нашу встречу. Если возникнет необходимость, я с каждым из вас свяжусь по телефону.
Крендлер резко вскинул голову. Он сразу уловил, что здесь запахло политикой.
— Но мы должны принять решение… — начал Снид.
— Нет. Мы ничего не должны.
— Но…
— Поверьте, Боб, нам ничего не надо решать. Я с вами свяжусь позже. И еще кое-что, Боб.
— Да?
Пирсал так резко рванул провод на груди Снида, что с рубашки посыпались пуговицы, а микродиктофон вылетел из внутреннего кармана.
— Если вы посмеете еще раз появиться у меня с подобным устройством, то получите хорошего пинка в зад, — сказал Пирсал.
Они все уходили, не глядя на Старлинг. Исключением оказался лишь Крендлер.
Направляясь к дверям, Крендлер не смотрел, куда ставит ноги. Он обратил лицо в ее сторону, изогнув свою длинную шею так выразительно, что, как никогда раньше, стал напоминать гиену, изучающую потенциального кандидата в вожаки стаи. Так был способен смотреть только Крендлер. Казалось, что с одной стороны, он любуется формой ее ног, а с другой — прикидывает, как лучше подрезать на них сухожилия.
Глава 8
Отдел изучения моделей поведения имеет дело с серийными убийствами и находится в цокольном этаже здания. Там всегда царит тишина, а в постоянно холодном воздухе не чувствуется ни малейшего движения. Дизайнеры несколько лет не оставляли попыток придать подземному интерьеру более или менее угрюмый вид. Но результаты их стараний выглядели столь жизнерадостно, как и макияж на лице покойника.
Расположенный этажом выше кабинет начальника отдела сохранил первоначальную отделку, решенную в коричневых и бежевых тонах. Остались там и клетчатые занавеси на высоких окнах. В кабинете, в окружении своих дьявольских папок, сидит за столом и что-то пишет Джек Крофорд.
Раздается стук в дверь. Джек Крофорд поднимает глаза, и то, что он видит, явно доставляет ему удовольствие. В дверях стоит Клэрис Старлинг.
Крофорд с улыбкой встает с кресла. Он и Старлинг часто разговаривают стоя. Это одна из тех немногих неписаных формальностей, которые они привносят в свои отношения. Им не надо пожимать друг другу руки.
— Я узнала, что вы вышли из госпиталя, — сказала Старлинг. — Прошу прощения за то, что я как-то потеряла вас из виду.
— Очень рад, что они быстро оставили вас в покое, — произнес Крофорд. — Расскажите мне о вашем ухе. Как оно?
— Выглядит прекрасно, если вы любитель цветной капусты. Врачи утверждают, что оно придет в норму. Во всяком случае, большая его часть.
Ухо было прикрыто волосами, и Старлинг не проявила желания его продемонстрировать.
Недолгая тишина.
— Они хотели повесить на меня вину за провал рейда, мистер Крофорд. И за смерть Эвельды Драмго. Вначале они вели себя как гиены, а затем вдруг притихли и умчались прочь. Их что-то спугнуло.
— Может быть, у вас есть ангел-хранитель, Старлинг.
— Возможно. Чего это вам стоило, мистер Крофорд?
— Закройте, пожалуйста, дверь, Старлинг, — сказал Крофорд, покачивая головой. Он извлек из кармана бумажную салфетку, тщательно протер стекла очков и продолжил: — Я все бы сделал сам, если бы мог. Но у меня одного пороху для этого не хватило. Если бы сенатор Мартин[9] все еще оставалась в Вашингтоне, у вас было бы отличное прикрытие… В этом рейде они принесли в жертву Джона Бригема и были готовы точно так же пожертвовать вами. Вышвырнуть из игры. У меня было такое чувство, что я нахожусь во Вьетнаме и гружу ваши тела в джип.
Щеки Крофорда залились краской, и Старлинг вспомнила выражение его лица, с которым он стоял над могилой Бригема. Крофорд никогда не рассказывал ей о своем участии в войне.
— Но вы ведь что-то сделали, мистер Крофорд?
— Кое-что сделал, — утвердительно кивая, ответил он. — Но не уверен, что это вас обрадует. Речь идет о работе.
Работа. Слово РАБОТА в их лексиконе считалось очень хорошим словом. Оно означало конкретное и очень срочное задание, призванное разрядить ситуацию. Впрочем, они никогда не говорили вслух, что работа для них — одно из средств борьбы с бюрократической машиной ФБР. Работа делала Старлинг и Крофорда чем-то похожими на врачей-миссионеров.
Врачи понимали, хотя и не говорили об этом, что Бог ни черта не сделает для лежащего перед ними больного ребенка. Вопросы теологии занимали их только в том смысле, что они знали — Бог даже не пошевелит пальцем, чтобы организовать дождь и спасти тем самым пятьдесят тысяч умирающих детей племени ибо.
— Получилось так, Старлинг, что человек, недавно приславший вам письмо, стал в некотором роде вашим заступником.
— Вы говорите о докторе Лектере? — Старлинг давно заметила, что Крофорд терпеть не может произносить это имя вслух.
— Именно. Все это время ему удавалось от нас ускользать. Он жил где-то, оставаясь вне подозрений. И вот он пишет вам. Почему?
Прошло семь лет с того момента, когда знаменитый серийный убийца доктор Ганнибал Лектер бежал из заключения в городе Мемфисе, захватив по пути еще пять жизней.
Хотя многие считали, что Лектер вообще исчез с лица земли, дело в ФБР не закрыли. Дело, заведенное против него в Теннесси, тоже не закрывалось. Эти два дела будут открыты вечно, а закроются только в том случае, если преступник будет схвачен. В то же время активные поиски доктора Лектера никто не вел, а родственники его жертв обивали пороги Законодательного собрания штата Теннесси и лили слезы ярости, требуя действий.
Анализу психики доктора Лектера посвящено бесчисленное множество томов, авторами которых были психологи, никогда не встречавшиеся с объектом своего исследования. Несколько работ написали и психиатры, над которыми Лектер когда-то издевался в их же профессиональных изданиях. Эти люди, видимо, решили, что теперь могут ответить своему противнику, не опасаясь удара с его стороны. Некоторые из них утверждали, что отклонения в психике Лектера должны были неизбежно привести его к суициду и он, по всей вероятности, уже мертв.
Однако в виртуальном, кибернетическом мире интерес к доктору не ослабевал. В закутках Интернета теории Лектера множились как поганки, а количество людей, видевших Ганнибала-Каннибала живым и здоровым, уступало лишь числу тех, кто в последнее время встречал Элвиса Пресли. В чат-румах было тесно от самозванцев, выдававших себя за Лектера, а в фосфоресцирующих цветными огнями болотах Сети шел активный обмен добытыми в полиции фотографиями как доктора, так и его жертв. Среди коллекционеров жутких артефактов эти снимки ценились почти так же высоко, как фотографии казни Фу Чули.
Единственным следом реального существования доктора стало письмо, полученное Клэрис Старлинг в тот момент, когда ее распинала желтая пресса.
На письме не было никаких отпечатков, но ФБР почти не сомневалось в его аутентичности. Что касается Старлинг, то она в подлинности послания была уверена.
— Почему он сделал это? — повторил Крофорд чуть ли не сердито. — Я никогда не делал вида, что понимаю его лучше, чем эти ослы психиатры. Поделитесь со мной своими соображениями.
— Он считал, что все случившееся со мной… уничтожит мои иллюзии в отношении ФБР. Он всегда радуется, видя, как рушится чья-то вера. Для него это было то же, что разрушение святынь, сведения о событиях подобного рода Лектер коллекционировал. Особенно он обожал тот случай, когда в Италии во время мессы рухнула церковь, придавив молящихся старух, а на горе битого кирпича какой-то весельчак затем поставил рождественскую елку. Я казалась ему забавной. Он играл со мной. Во время бесед доктор Лектер постоянно указывал на прорехи в моем образовании и посмеивался над моей наивностью.
— Вам никогда не приходило в голову, Старлинг, что вы ему просто нравитесь? — спросил Крофорд, пользуясь правами, предоставленными ему возрастом.
— Думаю, что я просто забавляла его. Предметы и люди его или забавляют, или нет. Если нет, то…
— И вы не чувствовали, что ему нравитесь? — стоял на своем Крофорд, делая упор на различие между мыслями и чувствами в отличие от баптистов, настаивающих на их полном слиянии.
— За время нашего короткого знакомства он говорил обо мне некоторые вещи, которые оказались правдой. Думаю, что очень легко принять понимание за сочувствие — ведь мы все так сильно хотим его услышать. Умение отличать первое от второго, видимо, и является одним из признаков взросления. Очень больно и противоестественно думать, что кто-то читает в твоей душе, не испытывая к тебе симпатии. Столь же отвратительно видеть в понимании только оружие хищника. Я… я не имею представления, как относится ко мне доктор Лектер.
— Не могли бы вы сказать, что он о вас говорил?
— Лектер утверждал, что я всего лишь маленькая, амбициозная и жутко деятельная деревенщина и что мои глаза блестят, как дешевые камушки. Он сказал, что я ношу дешевые туфли, но тем не менее у меня есть вкус. Толика вкуса, уточнил он.
— И это показалось вам истиной?
— Да. И до сих пор кажется. Стиль обуви я, во всяком случае, сменила.
— Не считаете ли вы, Старлинг, что, посылая вам письмо, он рассчитывал, что вы предпримете попытку выкурить его из норы?
— Он наверняка знал, что я попытаюсь выкурить его из норы. Он не мог в этом сомневаться.
— Лектер прикончил шестерых еще до того, как суд отправил его в психиатрическую лечебницу. Он убил Миггза в психушке за то, что Миггз брызнул вам в лицо спермой. Еще пятеро были убиты при побеге. Если доктора поймают, то в существующей политической обстановке смертельной инъекции ему не избежать.
При мысли об этом Крофорд улыбнулся. В свое время он выступил пионером в деле расследования серийных убийств. И перед ним уже маячит отставка, а причинивший больше всего хлопот серийный убийца все еще разгуливает на свободе. Перспектива неизбежной кончины доктора Лектера доставляла ветерану службы огромное удовольствие. Старлинг понимала, что Крофорд упомянул о поступке Миггза для того, чтобы привлечь ее внимание, чтобы вернуть в то ужасное время, когда она пыталась допрашивать Ганнибала-Каннибала в лечебнице для невменяемых преступников. Лектер забавлялся, а в это время, скорчившись в яме, ждала смерти похищенная Джеймом Гамом девушка. Крофорд обычно прибегал к такому приему, когда переходил к наиболее важной части беседы. Так он поступил и сейчас.
— Вам известно, Старлинг, что одна из первых жертв доктора Лектера осталась в живых?
— Да. Очень богатый человек. Его семья даже предложила вознаграждение.
— Точно. Его зовут Мейсон Вергер. Он обитает в Мэриленде и прикован к аппарату искусственного дыхания. Его отец умер в этом году. Старик всю жизнь занимался мясным бизнесом и оставил сыну большое состояние. Старый Вергер завещал ему и конгрессмена — члена Юридического комитета палаты представителей, который без помощи Мейсона не может свести концы с концами. Мейсон утверждает, что располагает сведениями, способными помочь нам найти доктора. Он желает с вами встретиться.
— Со мной?
— Да, с вами. Мейсон пожелал, и все согласились, что это замечательная идея.
— Мейсон высказал пожелание после вашей подсказки?
— Они хотели избавиться от вас, Старлинг. Выбросить вас, как потертый половик. С вами было бы покончено, как с Джоном Бригемом. И все для того, чтобы вывести из-под удара алкогольно-табачных бюрократов. Вас можно было спасти, лишь напугав их, оказав на них давление. Иного обращения они не понимают. У меня нашелся человек, не пожалевший десяти центов для того, чтобы позвонить Мейсону и объяснить, как пострадает охота на Лектера, если вас уволят. Что произошло потом, кому звонил Мейсон, я знать не хочу. Возможно, это был конгрессмен Воллмер.
Еще год назад Крофорд повел бы себя совсем по-иному. Старлинг внимательно посмотрела ему в лицо, пытаясь отыскать признаки безумия, овладевающего людьми, перед которыми маячит призрак неизбежной отставки. Однако, кроме печати усталости, на лице Крофорда она ничего не смогла увидеть.
— Мейсон не очень приятная личность, Старлинг. И я имею в виду не только его внешность. Постарайтесь узнать, что ему известно. Затем приходите ко мне, и мы наконец поработаем вместе.
Старлинг знала, что вот уже много лет, начиная с того момента, когда она окончила Академию ФБР, Крофорд бьется, чтобы ее перевели на работу в Отдел изучения моделей поведения.
Однако только теперь, став ветераном ФБР и выполнив множество второстепенных поручений, она стала понимать, что триумфальный захват серийного убийцы Джейма Гама в самом начале карьеры явился одной из причин ее будущих неудач. Старлинг стала восходящей звездой, но затем эта звезда вдруг остановилась на своем пути к зениту. Захватив Гама, она обрела как минимум одного могущественного врага и вызвала зависть у множества коллег мужчин, своих сверстников. Это обстоятельство наряду с некоторой несговорчивостью характера привело к тому, что она несколько лет подряд выезжала на банковские грабежи, вручала ордера и предписания, сидела в бесплодных засадах. После того как ее объявили чересчур неуживчивой для работы в группе, Старлинг стала так называемым техническим агентом и начала прослушивать телефоны гангстеров и негодяев, занимающихся детской порнографией. Много часов ей пришлось провести в одиночестве, не снимая наушников. А когда какое-нибудь братское агентство обращалось с просьбой предоставить ему на время в помощь надежного человека, таким человеком почему-то всегда оказывалась Старлинг. Она была сильной и выносливой и к тому же прекрасно владела оружием.
И вот Крофорд нашел для Старлинг еще один шанс. Он считал, что она мечтает поймать Лектера. Однако истина, как всегда, была гораздо сложнее.
— Вы так и не избавились от порохового ожога на щеке, — сказал он, внимательно посмотрев на Старлинг.
Крупинка сгоревшего пороха из револьвера покойного Джейма Гама оставила на ее скуле черную точку.
— Никогда не хватало времени.
— Вам известно, что у французов означает мушка, расположенная так же высоко, как у вас?
За время работы Крофорд сумел собрать прекрасную справочную библиотеку татуировок, телесной символики и разных образцов ритуального членовредительства.
Старлинг в ответ отрицательно покачала головой.
— Такая мушка должна говорить о смелости, — сказал Крофорд. — Поэтому вы должны носить ее. На вашем месте я не стал бы ее удалять.
Глава 9
Ферму «Мускусная крыса», расположенную в северной части Мэриленда неподалеку от реки Саскавана, венчал особняк семейства Вергер, который отличался какой-то дьявольской красотой. Династия мясных королей Вергер приобрела его в тридцатые годы, когда задумала перебраться из Чикаго поближе к Вашингтону. Семейство Вергер могло себе это позволить. Благодаря своей деловой хватке и политическому чутью клан начиная с Гражданской войны не упустил ни одного контракта на поставку мяса для армии. Скандал с поставкой мяса павших животных во время американо-испанской войны обошел бизнес Вергеров стороной. Когда Эптон Синклер[10] и его «разгребатели грязи» расследовали ужасающее состояние дел на чикагских бойнях, они обнаружили, что несколько служащих компании семейства Вергер были неумышленно превращены в лярд[11], расфасованный по банкам и поступили в продажу под маркой «Чистого свиного жира Дарема» — продукта, столь любимого всеми хлебопеками. Клеймо позора, однако, к Вергерам не пристало, и они не лишились ни единого правительственного контракта.
Вергеры сумели избежать этого скандала, так же как и многих других, благодаря тому, что щедро субсидировали политиков. Их единственной неудачей стал принятый в 1906 году Закон о мясной инспекции.
В настоящее время компания Вергеров ежедневно забивает 86 000 голов крупного рогатого скота и 36 000 свиней. Число может варьироваться в зависимости от сезона.
Запахи свежепостриженных газонов «Мускусной крысы» и колышущейся на ветру сирени ничем не напоминали ароматы скотного двора. Единственными животными на ферме были пони, на которых катались приходящие детишки, да забавные гуси. Гуси бродили стаями. Двигая из стороны в сторону высоко поднятыми жирными гузками и вытянув длинные шеи, птицы щипали траву. Собак на ферме не было. Дом, амбар и лужайки располагались почти в центре раскинувшегося на полутора тысячах гектарах государственного лесного заповедника. Ферма «Мускусная крыса» будет стоять там во веки веков в соответствии со специальным разрешением Министерства внутренних дел.
Подобно другим, принадлежащим очень богатым людям анклавам, найти ферму с первого раза было очень нелегко. Клэрис Старлинг проскочила один съезд со скоростного шоссе. Возвращаясь назад по служебной дороге, она вначале миновала широкие ворота, проделанные в высокой металлической изгороди. Створки ворот были скреплены цепью и большим висячим замком. За воротами в глубину леса уходила накатанная просека, выполнявшая как хозяйственные, так и противопожарные функции. Никакого переговорного устройства у ворот не было. Проехав еще километра три, она увидела кирпичную сторожку. Сторожка стояла примерно в ста метрах от дороги, и к ней вела прекрасно ухоженная подъездная аллея. Охранник в униформе занес ее имя в журнал.
Три километра отполированной дороги привели ее на ферму.
Старлинг остановила рокочущий «мустанг», чтобы дать возможность стае гусей перейти через проезжую часть. Со своего места она увидела, как из расположенной метрах в пятистах от дома премиленькой конюшни один за другим появляются шотландские пони с детишками в седлах. Главное здание фермы «Мускусная крыса», в стиле Белого Стэнфорда, прекрасно гармонировало с окружающими его пологими холмами. Дом выглядел основательным, а земля дышала плодородием. Реальное воплощение приятного сна. Старлинг всем своим существом ощущала притягательную силу этого места.
У Вергеров хватило ума оставить дом в его первозданном виде. Единственным исключением являлась современная пристройка, которую Старлинг пока не видела. Пристройка примыкала к восточной стороне здания и походила на чужеродную конечность, вживленную в тело в ходе нелепого медицинского эксперимента.
Старлинг остановила машину у центрального портика. Как только умолк мотор, наступила такая тишина, что она услышала свое дыхание. В зеркале заднего обзора Старлинг увидела приближающегося к дому всадника. Когда она вышла из машины, стук копыт за ее спиной слышался уже очень ясно.
С седла соскочила какая-то широкоплечая личность с коротко стриженными светлыми волосами и не глядя сунула поводья подбежавшему слуге.
— Отведите в стойло, — произнесла личность низким, скрипучим голосом. — Меня зовут Марго Вергер, — добавила она, издалека протягивая руку.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что личность принадлежит к женскому полу. Марго Вергер, вне всякого сомнения, увлекалась культуризмом. Мощные руки и тело обтягивала футболка. Глаза сухо поблескивали и были чуть воспалены — казалось, что ее слезные железы плохо работают. Дама носила бриджи и сапоги без шпор.
— Что вы водите? — спросила она. — Старый «мустанг»?
9
Дочь сенатора Мартин Клэрис спасла от серийного убийцы Джейма Гама. См. роман Т. Харриса «Молчание ягнят».
10