– Что привело тебя к нам? – Голос Атии прозвучал спокойно, в то время как во рту у Аврелии все пересохло; у Гая тоже был несчастный вид.
– Я принес вести от твоего мужа, – устало улыбнувшись, ответил гонец.
– Он жив? – спросила Атия.
– Когда я покидал лагерь, который находится рядом с Плацентией, твой муж находился в добром здравии.
– А его сын? – выпалила Аврелия.
– С ним тоже все было в порядке.
– О, благодарение богам! – вскричала девушка и прижала руки к губам.
Мать отреагировала на новости более сдержанно, но выражение ее лица немного смягчилось. Они даже обменялись неуверенными улыбками, зато Гай ухмылялся, точно ненормальный.
Гонец запустил руку в складки своей когда-то белой туники и вытащил свернутый пергамент.
– Прошу простить за состояние письма, госпожа, – извинился он. – Фабриций приказал мне охранять его ценой жизни, и оно все время лежало у меня на груди.
– Это не имеет значения, – сказала Атия и буквально выхватила письмо из его руки.
В комнате повисло напряженное молчание, когда женщина ногтем сорвала печать и развернула письмо. Она пожирала глазами строчки и одновременно шевелила губами.
– Что там, мама? – не выдержав напряжения, выпалила Аврелия.
– Твой отец жив и здоров, – голос Атии слегка дрожал. – Квинт тоже.
По щекам Аврелии потекли слезы, она бросила мимолетный взгляд в сторону домашнего алтаря и на маски, висящие по обеим его сторонам. Спасибо вам, духи нашего дома. Спасибо вам, наши предки. Я обязательно сделаю подношения в вашу честь.
– Он сообщил еще какие-то новости?
– Сражение при Тицине было очень тяжелым. Кавалерия прекрасно себя показала, но враг значительно превосходил их числом. Именно тогда и получил свои ранения Публий Сципион.
Гай и Аврелия одновременно кивнули. Естественно, известие о ранении консула добралось до Капуи вскоре после сражения.
– Через некоторое время отца отправили в патруль на вражескую территорию на другой берег реки. Он принял решение взять с собой Квинта и Флакка.
Аврелия уловила в ее голосе легкий намек на смущение.
– Они попали в засаду, не один раз, а целых два. Лишь горстка всадников сумела добраться до места, где они переправлялись через реку. Среди них твой отец, Квинт и Флакк. – С ее губ сорвался вздох изумления. – Ганнон был во вражеском отряде.
Она замолчала, потом перевела взгляд на Аврелию.
– Мне очень жаль.
Девушка несколько мгновений пыталась понять, что имела в виду мать. Если отец и Квинт живы, тогда…
– Флакк? – едва слышно спросила она.
– Он мертв. Очевидно, его убил один из собратьев Ганнона.
Ее будущего мужа убили? Аврелия не почувствовала ни печали, ни облегчения. Она вообще ничего не почувствовала, словно все это происходило не с ней.
– Я не понимаю. Как же отцу и Квинту удалось остаться в живых?
– Судя по всему, Ганнон сказал, что он вдвойне обязан Квинту жизнью. Две жизни за два долга. Квинта и твоего отца отпустили, остальных убили.
– Дикари! – прорычал Гай, и Луций что-то проворчал, соглашаясь.
«Наши солдаты поступили бы так же», – сердито подумала Аврелия. По крайней мере, Ганнон чтит свой долг. А это больше, чем сделали бы многие римляне. Она по-прежнему ничего не чувствовала по поводу смерти своего жениха.
– Им удалось забрать тело Флакка на следующий день и похоронить его, как полагается, – продолжала Атия. – Это должно послужить некоторым утешением для его родных.
– Там что-нибудь говорится о сражении при Требии? – спросил Гай.
Атия заглянула в письмо.
– Немного. Сражение было еще более жестоким, чем при Тицине. Погода стояла ужасная, и, чтобы попасть на поле боя, нашей армии пришлось перебираться через несколько рек. К началу битвы они промокли насквозь и отчаянно замерзли. Войско Ганнибала, а особенно кавалерия, показали себя с самой лучшей стороны. Кроме того, Ганнибал устроил засаду в нашем арьергарде, и оба фланга дрогнули под давлением карфагенян… – Она на мгновение прикрыла глаза. – Твоему отцу и брату посчастливилось остаться в живых. Собрав тех, кто выжил, они добрались до относительно безопасной Плацентии. Лонг прибыл через несколько часов и привел с собой около тысячи легионеров.
Аврелия попыталась представить, что происходило во время сражения, и не смогла сдержать дрожи.
– Там, наверное, была настоящая бойня.
– Страшная, – подтвердил Луций. – Точнее, так говорят мои товарищи.