И был потрясен, узнав стоявшего перед ним приземистого офицера – квадратный подбородок, гладко выбритая кожа, лет тридцать пять. Именно ему он сохранил жизнь во время стычки с римским патрулем около недели назад, чтобы спасти Мутта. Он был бы сейчас пленником, которым занимался бы другой палач.
Ганнон понял, что офицер его не узнал, но у молодого человека появился крошечный шанс, что это ему поможет, и Ганнон ухватился за разгоревшуюся искру надежды.
Офицер мрачно рассмеялся.
– Очень больно, да? Считай, тебе повезло, потому что я мог приказать связать твои руки за спиной. Тогда в тот момент, как тебя подняли бы в воздух, плечевые суставы не выдержали бы нагрузки. – Он нахмурился, когда Ганнон ничего не ответил. – Не понимаешь ни одного слова?
Ганнон промолчал.
– Подвесьте второго, – приказал офицер.
С бессильной яростью юноша смотрел, как триарии притащили стонущего Богу и тоже подвесили его на крюк. Через некоторое время в его глазах появилось осмысленное выражение, и он попытался улыбнуться, но получилась лишь гримаса боли.
– С нами все будет хорошо, – прошептал ему Ганнон.
– Все в порядке, командир. Тебе не нужно меня обманывать.
Ганнон собрался ему ответить, но слова так и не сорвались с его губ, потому что он увидел свежую кровь, которой насквозь пропиталась туника Богу. Они оба знали, что умрут здесь, и делать вид, что это не так, не имело смысла.
– Да облегчат боги наш путь.
– Молчать! – рявкнул офицер и щелкнул пальцами. – Найдите идиота-раба, о котором мы говорили.
– Слушаюсь, командир. – Косоглазый солдат направился к двери.
– Нет нужды звать раба, я достаточно хорошо говорю на латыни, – сказал Ганнон.
Офицер сумел скрыть свое удивление и громко рявкнул:
– Откуда ты знаешь мой язык?
– У меня был учитель-грек в детстве.
Офицер приподнял бровь.
– Значит, нам попался цивилизованный гугга?
– Многие из нас прекрасно образованы, – сдержанно проговорил Ганнон и получил в ответ удивленный взгляд.
– А твой человек говорит на латыни?
– Богу? Нет.
– Значит, у вас тоже существуют различия между классами, – задумчиво произнес офицер, бросив презрительный взгляд на своих солдат. – Однако у тебя не греческий акцент. Твой латинский звучит так, будто ты из Кампании.
Теперь пришла очередь Ганнона удивляться. Впрочем, ничего странного в том, что он говорил на латыни, как Квинт и его родные, не было.
– Я жил в Южной Италии, – признался он.
Римлянин подошел ближе и толкнул Ганнона в спину, тот качнулся вперед, и его ноги перестали касаться пола, а руки вывернулись в суставах назад. Юноша взвыл от боли.
– Не лги мне! – выкрикнул офицер.
Охваченный отчаянием карфагенянин попытался уменьшить давление на плечи, изо всех потянулся вниз, и ему удалось совсем чуть-чуть замедлить движение, но тут его снова пронзила острая боль.
– Я сказал правду. Моего друга и меня захватили на море между Карфагеном и Сицилией. Меня купила семья из Кампании. Я жил недалеко от Капуи около года.
– Как звали твоего хозяина? – быстро и требовательно спросил офицер.
– У меня нет хозяина, – гордо вскинув голову, ответил Ганнон.
И тут же задохнулся от удара в солнечное сплетение; его окатила новая волна боли, когда плечи приняли на себя вес его тела. Его затошнило, и он сплюнул на пол.
Офицер подождал немного, а потом приблизил лицо к покрасневшему, кашляющему Ганнону.
– Я очень сомневаюсь, что твой хозяин подарил тебе свободу, чтобы ты мог присоединиться к армии Ганнибала. А значит, ты все еще его раб. Тебе понятно?
Спорить было бесполезно, но Ганнона охватила ярость.
– То, что меня захватили пираты, не сделало меня проклятым рабом. Я свободный человек и карфагенянин!
За свою вспышку он получил очередной сильный удар, и его снова вырвало остатками жидкости, которая еще была в желудке. Ганнон пожалел, что не попал на ноги своего мучителя, но тот успел отступить на пару шагов назад. Он стоял и терпеливо ждал, когда пленника перестанет рвать, а потом прошептал ему на ухо:
– Если тебя продали римскому гражданину, ты раб, и не важно, нравится тебе это или нет. Я не собираюсь с тобой препираться, и, надеюсь, у тебя тоже хватит здравого смысла со мной не спорить. Как звали твоего хозяина?