Глава VIII. Изгнание
Едва завершив войну с Ганнибалом, Рим обратил свои взоры к Востоку. 22 июня 217 года, то есть на следующий день после гибели Фламиния в битве при Тразименском озере, тогдашний правитель лагидского Египта Птолемей IV Филопатр в сражении при Рафии, что на юге Палестины, неподалеку от Газы, нанес поражение Антиоху III Сирийскому. Судя по всему, в Риме это событие прошло незамеченным. Между тем оно знаменовало собой начало весьма любопытного, хотя и краткого периода, отмеченного хрупким равновесием сил, которое установилось между тремя крупнейшими эллинистическими державами, появившимися на свет в результате распада империи Александра — Македонии, селевкидской Азии и лагидского Египта. Но вот прошло еще 15 лет, и теперь уже Рим больше не мог игнорировать существование Антиоха. Вытесненный к югу, Антиох начал постепенно усиливать свое влияние, применяя тактику, одним из современных исследователей удачно названную «расползанием» (Maurice Holleaux, 1957, p. 320). Следуя стопами Александра, он восстановил правление династии Селевкидов сначала в Армении, затем в Бактриане и в 205 году вернулся в Селевкию увенчанный ахеменидским титулом «Великого царя». Особенно яркое впечатление его успехи произвели в Греции, где его стали величать Антиохом Великим.
Между тем в Египте умер Птолемей Филопатор, а следом за ним скончалась, а скорее всего, была убита его жена и сестра Арсиноя. Лагидское царство досталось Птолемею V Эпифану, в то время 5-летнему ребенку. На самом деле власть захватил опекунский совет, возглавляемый стариком Сосибием и фаворитом покойного царя Агафоклом, человеком, в Египте крайне непопулярным. В дельте Нила отчетливо запахло мятежом. Первой отложилась Фиваида. Ослабление египетской империи, раскинувшейся от Киренаики до Палестины и протянувшей свои щупальца вдоль всего побережья Эгейского моря, захватив земли во Фракии, у берегов Киликии, острова Кипр, Фера (Киклады) и Самос, но раздробленной и лишенной внутреннего единства, не могло не раздразнить аппетитов Антиоха и Филиппа Македонского. Зимой 203/02 года они заключили соглашение с целью «оттяпать» в свою пользу по куску лагидского царства (Полибий, XV, 20). Антиох незамедлительно двинул свои войска в Палестину. Осада Газы задержала его на продолжительное время, однако самое позднее к 200–199 годам он уже полностью завладел Келесирией, занимавшей область Иорданской впадины, и Палестиной. Таким образом, город Тир — древняя финикийская метрополия и праматерь Карфагена — оказался в зоне его влияния. Не терял времени даром и Филипп. Он бросил свою армию на Фракию и дошел до города Калхедона, расположенного на реке Боспор, а на обратном пути занял остров Фасос. В следующем 201 году он захватил остров Самос и осадил остров Хиос. Вскоре ему пришлось вступить в схватку с объединенным флотом родосцев и Аттала Пергамского. Победу Филиппа, сумевшего захватить царский корабль, омрачало лишь то обстоятельство, что самому Атталу удалось бежать, и уже осенью того же 201 года он вместе с родосцами отправил в Рим посольство, доложившее об агрессии македонян в Эгейском море и проливах.
Рим вступает в войну против Филиппа
Римские сенаторы внимательно выслушали посланцев Родоса и Пергама. Однако с ответом они не торопились, отложив принятие решения до консульских выборов на 201 год, которые принесли победу Г. Аврелию Котте и П. Сульпицию Гальбе. В Риме прекрасно помнили, что именно Гальба, тогда проконсул, в 210 году сменил Левина на македонском фронте. Поэтому ни для кого не стало сюрпризом, что в результате «жеребьевки», как о том без тени улыбки сообщает Тит Ливий (XXXI, 6, 1) [128], вновь избранный консул оказался наместником провинции Македония. Судя по всему, сенат уже решил вступать в войну, оставалось лишь подыскать благовидный предлог. Весной 201 года к Филиппу отправилась делегация, состоявшая из трех легатов, в том числе таких достаточно известных персон, как победитель битвы при Метавре Г. Клавдий Нерон и автор финикийского договора от 205 года П. Семпроний Тудитан. Третьим был молодой М. Эмилий Лепид. Легатам предстояло объявить Филиппу ультиматум с требованием отказаться от каких бы то ни было военных действий, направленных против греков, и согласиться на посредничество римлян в установлении ущерба, причиненного Родосу и Пергаму (Полибий, XVI, 34, 3–4). В конце концов встретиться с Филиппом пришлось самому молодому из посланцев, и состоялась эта встреча в конце лета 200 года в Абидосе, неподалеку от Пергама. Между тем центуриатные комиции, собранные в Риме под председательством консула Сульпиция Гальбы, немного поартачившись, проголосовали за войну [129]. Об этом и объявил Филиппу Эмилий Лепид. Македонский царь возразил, что в конфликте с Родосом не был зачинщиком и ни в чем не нарушил ни одной из статей Финикийского договора 205 года. Но Рим объявил ему войну.
128
Консулы распределяли провинции жребием. В редких случаях они могли договориться друг с другом, как, например, в 205 г., когда Красс уступил Сципиону Африку без жребия. Заставить консула отказаться от провинции сенат не мог. Поэтому Ливий в данном случае совершенно прав.
129
Вначале народ отказался от войны. Тогда консул напомнил им недавние события: точно так же римляне не хотели воевать с Ганнибалом, пока он находился в Испании. Филипп, союзник Ганнибала, может последовать по его стопам, а между тем римляне оттолкнут своих естественных союзников — греков.