Когда распределялись провинции, Красс, который в качестве великого понтифика не мог покидать Италию, избрал для себя Брутиум и, следовательно, противостояние Ганнибалу. Сципиону досталась Сицилия, и все хорошо понимали, что он не ограничится действиями на этом острове. Сципион высказывался в таком духе, что он избран не для продолжения, а для завершения войны, что этого можно достигнуть, только если он переправится в Африку, а если сенат будет возражать, то он добьется своего с помощью народа [Ливий, 28, 40]. В сенате против Сципиона высказался Фабий. В своей речи, как ее передает Тит Ливий [28, 40–42], он предлагал сначала окончательно разбить Ганнибала, изгнать его из Италии и уже только после этого переправиться в Африку. Сторонники же Сципиона, по Аппиану [Лив., 7], говорили, что, пока война идет за пределами Африки и Карфаген чувствует себя в безопасности, он, конечно, будет цепляться за свои позиции в Италии; но если придется сражаться на собственной его территории, карфагенское правительство отзовет Ганнибала.
В конце концов сенат принял решение, которое вполне удовлетворило Сципиона: ему разрешалось переправиться в Африку, если этого потребуют интересы государства. Однако Сципиону не дали возможности набирать войска в Италии. Он должен был ограничиться добровольцами и военными судами, которые имелись в Сицилии. Денег из государственной казны Сципиону также не дали; следовательно, финансировать экспедицию ему предстояло из своих средств, а также прибегая к займам у частных лиц [Ливий, 28, 45–46; Апп. Лив. 7]. В общем, сенат сделал все, чтобы максимально затруднить предприятие Сципиона.
Борьба вокруг планов Сципиона была, по сути, одним из этапов длительной борьбы за власть между группировками Фабиев и Корнелиев. Репутация человека, который, как это выразил Энний, своим промедлением спас Рим [Энний, 370–372; см. также: Циц. Обяз., 1, 84], была важным для Фабия козырем во внутриполитической борьбе, не говоря уже о том, насколько такая репутация была важна сама по себе. И Фабий, естественно, не желал, чтобы такое же положение — победителя Ганнибала — приобрел и Сципион.
Прибыв в Сицилию, Сципион начал интенсивную подготовку к экспедиции в Африку. Для того чтобы обеспечить благоприятное к себе отношение сицилийских греков, он принял меры к возвращению сиракузянам потерянного во время войны имущества [Ливий, 29, 1]. Одновременно он послал в Африку Гая Лелия, который ночью подошел к Гиппону Царскому и навел страху в окрестностях [Ливий, 29, 3]. В Карфаген с перепугу было послано сообщение, что в Африке появился римский флот под командованием Сципиона, и это произвело на правительство тяжелейшее впечатление. Перспектива бороться с римлянами на своей территории в условиях, когда сами карфагеняне не имеют боевой выучки, нумидийцы либо уже стали врагами (Массанасса), либо готовятся ими стать, действия Магона в Лигурии недостаточно эффективны, а Ганнибал в Брутиуме явно теряет силы, — эта перспектива приводила людей в смятение. Карфагенский совет решил ввиду смертельной опасности провести спешную мобилизацию, укрепить город, свезти продовольствие, заготовить вооружение и послать корабли к Гиппону против римского флота. Все эти приготовления были в разгаре, когда выяснилось, что в Африке высадился не Сципион, а Лелий с войсками, силами которых можно было лишь разорить прибрежные территории, а не вести продолжительную войну, а тем более осаждать Карфаген [Ливий, 29, 4].
Тем не менее карфагеняне поняли, что ситуация висит на волоске, и развили бурную дипломатическую деятельность. К Сифаксу и другим соседним царям были направлены посольства для возобновления и закрепления союзнических отношений. Филиппу V было предложено 200 талантов серебра, если он вторгнется в Италию или Сицилию. Но об этом не могло быть и речи. Впрочем, македонский царь не хотел разрывать окончательно дружеских отношений с Карфагеном, которые могли пригодиться в будущем, и послал своим союзникам солдат, которые потом приняли участие в битве при Заме. Пройдет несколько лет, и римляне вставят этот поступок в счет македонянину.
Принимали карфагеняне и чисто военные меры. По свидетельству Аппиана [Апп. Лив., 9], Гасдрубал, сын Гисгона, был отправлен на поимку новых слонов. По возвращении он собрал отряд из 6000 пехотинцев (карфагенян и ливийцев) и 600 всадников, затем присоединил к нему еще 2000 всадников и, продолжая вербовать наемников, расположился лагерем за пределами Карфагена, на пути в Нумидию. В Италии карфагенские полководцы получили распоряжение всеми мерами задержать Сципиона. Магону прислали 25 военных кораблей, 6000 пехотинцев, 800 всадников и семь слонов, а также много денег для вербовки наемников; ему предписывалось идти на соединение с Ганнибалом [Ливий, 29, 4; Апп. Лив., 9].
Но не только карфагеняне готовились к новому туру войны. Исключительную заинтересованность в дальнейшем ходе событий проявил Массанасса, рассчитывавший с помощью римлян восстановить свое положение в Нумидии. Когда Лелий находился на карфагенском побережье, к нему явился Массанасса и стал настойчиво внушать римлянину, что Сципион должен как можно скорее высадиться в Африке, пользуясь тревогой и смятением в Карфагене. Со своей стороны Массанасса обещал предоставить римлянам пехоту и конницу [Ливий, 29, 4]. Сципион с большим удовольствием выслушал пересказанные ему Лелием речи Массанассы. Однако пока его задерживали италийские дела.
Все началось [Ливий, 29, 6–7] с того, что римляне во время одного из набегов захватили недалеко от Локр пленных и доставили их в Регий. Среди них оказались локрские ремесленники. В то время в Регии было немало знатных выходцев из Локра, и эти ремесленники пообещали им в обмен на выкуп из рабства устроить сдачу без боя одного из локрских акрополей. Их тут же выкупили и отправили домой. Ремесленники сдержали слово: в условленное время они помогли римлянам подняться на стены, проникнуть в один из акрополей и перебить бывших в нем карфагенян. Теперь в одном акрополе сидел римский гарнизон под командованием пропретора Квинта Племиния, а в другом — карфагенский, который возглавлял Гамилькар; время от времени между ними происходили стычки.
Угроза потерять Локры заставила Ганнибала на какое-то время пробудиться от летаргического сна, в который он погрузился после битвы при Метавре. Получив известия о происходящем, он спешно двинулся в Локры. Сципион, услышав о движении Ганнибала, отправился к Локрам морским путем. Ганнибал его опередил и уже собирался начать штурм, но тут во время рекогносцировки у городских стен выстрелом из метательного механизма «скорпиона» был убит стоявший рядом с ним воин. Ганнибал счел это плохим предзнаменованием и замешкался. Последствия этого решения не замедлили сказаться. Сципион успел подойти к Локрам, высадить солдат и войти в город. На другой день, когда Ганнибал повел армию к стенам города, ворота внезапно распахнулись, и из них во множестве появились римляне. Потеряв 200 человек, Ганнибал, для которого стало сюрпризом, что Сципион уже в Локрах, увел остальных в лагерь, а затем велел отступить. Бывшие в акрополе карфагеняне подожгли все, что могли, и присоединились к Ганнибалу.
В нашу задачу не входит описание дальнейшей судьбы Локр. Заметим только, что Сципион, казнив вожаков прокарфагенской «партии», сам отбыл в Мессану, а горожанам велел отправить послов в Рим, чтобы сенат распорядился об их дальнейшей участи. И вскоре владычество карфагенян показалось локрийцам сладким сном. Римляне принялись творить в городе нечто несусветное: они грабили и насиловали. Дело кончилось столкновением между самими римлянами, причем сначала по приказанию Племиния высекли розгами военных трибунов, а позже воины, находившиеся под командованием этих трибунов, избили Племиния и отрезали ему нос и уши. Сципион оправдал Племиния и оставил его комендантом, а трибунов приказал арестовать и отправить в Рим. Ободренный своей безнаказанностью, Племиний подверг трибунов пыткам, предал их казни и бросил без погребения. Также он расправился с теми гражданами Локр, которые пытались жаловаться на него Сципиону. Только сакральное преступление — разграбление храма Прозерпины — да еще солдатский бунт заставили сенат вмешаться. Племиний был арестован и позже умер в тюрьме [Ливий, 29, 8–9 и 16–22]. По другой версии [Апп. Ганниб., 55], Племиний был казнен. Надо сказать, что на реакцию сената оказала определенное влияние открывшаяся в связи с преступлениями в Локрах возможность обвинить Сципиона [Ливий, 29, 19], однако представители горожан отказались поддерживать это обвинение [Ливий, 29, 21].