Когда все вошли внутрь, Сафон захлопнул дверь и повернул ключ в тяжелом замке.
— Приковать их, — приказал Малх.
Воины дружно положили копья и повернулись к пленникам. Те пытались сопротивляться, но тщетно, и их заковали в кандалы, рядом друг с другом. Глаза двоих греков наполнились ужасом, и они начали подвывать. Варсакон и египтянин пытались сохранить самообладание, продолжали задавать вопросы и молить о пощаде. Не обращая внимания, Малх разглядывал инструменты на столе, пока не воцарилась гнетущая тишина.
— Что вы делаете в Карфагене?
— Мы торговцы, — тихо сказал египтянин. — Честные люди.
— Правда? — спокойно и доброжелательно переспросил Малх.
— Да, — смущенно ответил египтянин.
Малх поглядел на лица товарищей египтянина. Повернулся к Сафону.
— Ну?
— Я думаю, он лжет.
— Я тоже, — согласился Малх. Предчувствие раздирало его. Эти четверо точно не торговцы. Мысль о том, что они могут что-то знать о Ганноне, поглотила его. Малху была нужна информация, причем быстро. И несущественно, каким образом они ее получат. Он показал на одного из греков. — Сломайте ему руки и ноги.
Стиснув зубы, Сафон взял киянку и подошел к человеку, на которого указал Малх. Тот застонал от страха. Сафон молча принялся наносить удары, сломав греку сначала предплечья, а потом и голени. Вопли жертвы эхом отразились от стен.
Пришлось долго ждать, пока крики не сменятся тихими стонами. Малх снова заговорил.
— Теперь спрошу по-другому, — холодно сказал он. — Кто был тот карфагенянин, о котором вы говорили?
Египтянин злобно глянул на Варсакона.
Малха захлестнул гнев. Он ждал, но ответа не последовало.
— Ну?
— Никто, просто один из моряков, — опасливо пробормотал Варсакон. — Ему не понравилось мое внимание, и он сбежал, когда мы причалили в какой-то вонючей дыре на нумидийском побережье.
Малх снова поглядел на сына.
— Снова лжет, — рыкнул Сафон.
— Это правда, — возразил Варсакон и поглядел на египтянина. — Скажи им.
— Все так, как он сказал, — согласился египтянин и издал нервный смешок. — Парень сбежал.
— Вы меня совсем за идиота держите? Тут совсем другая история, — резко оборвал Малх. Показал на Варсакона. — Отрежь ему яйца.
Сафон положил киянку и взял длинный кривой кинжал.
— Нет! — взмолился Варсакон. — Прошу!
С каменным лицом Сафон расстегнул пояс пленника и бросил на пол. Затем разрезал низ его туники, под которым была льняная набедренная повязка. Проведя лезвием по обе стороны от паха Варсакона, Сафон разрезал ее, и она упала на пол. Обнаженный ниже пояса, пленник заговорил, заикаясь от страха:
— Их было двое, — пролепетал он, извиваясь в кандалах. — Они дрейфовали у берега Сицилии.
Лицо египтянина перекосилось от ярости.
— Заткнись, идиот! Ты делаешь только хуже!
Варсакон его не слушал. Слезы катились по его покрытому шрамами лицу.
— Я вам все расскажу, — прошептал он.
Сафон всерьез почувствовал себя виноватым и, судорожно вздохнув, оглянулся на отца.
Малх дал ему знак отойти. Чувства бурлили в нем, как вулкан. Стены будто навалились на него, и он слышал стук пульса в ушах.
— Говори! — приказал он.
Варсакон с готовностью кивнул.
— Пару недель назад был сильный шторм. Мы в него попали, бирема едва не утонула. Но этого не случилось, хвала богам. На следующий день мы наткнулись на лодку, в ней были двое юношей.
Бросившись вперед, Сафон приставил кинжал к горлу Варсакона.
— Откуда они были родом?! — вскричал он. — Как их звали?
— Они были из Карфагена, — моргая, как загнанная в угол крыса, ответил Варсакон. — Не помню, как их звали.
Малх внезапно стал очень спокоен.
— Как они выглядели? — тихо спросил он.
— Один рослый, поджарый. Другой пониже и покрепче. Оба черноволосые, — ответил Варсакон, и задумался. — И оба зеленоглазые.
— Ганнон и Суниатон! — вскричал Сафон, и его лицо перекосилось от отчаяния. Несмотря на тайную радость от исчезновения младшего брата, он не смог сдержаться, узнав ужасную правду.
Малха начало подташнивать.
— Что вы с ними сделали?
Лицо Варсакона стало пепельно-бледным.
— Естественно, мы хотели вернуть их в Карфаген, — выпалил он. — Но у корабля открылась течь после шторма, и нам пришлось идти к берегу, в Сицилию. Там они сошли на берег, в Гераклее, вроде бы.
Он поглядел на египтянина, и тот согласно кивнул.
— Да, в Гераклее.
— Понимаю, — сказал Малх. Его охватило ледяное спокойствие. — Если так, почему же они не вернулись? Не найти корабль, идущий в Карфаген с южного берега Сицилии, было бы странно.
— Откуда мне знать? Молодые парни, только что вырвались из дома, все они одинаковы. Им бы только вино и женщин, — ответил Варсакон, пожав плечами и изо всех сил пытаясь изобразить небрежность.
— Только что из дома вырвались?! — вскричал Малх. — По твоим словам, можно подумать, что они сами хотели, чтобы их унесло в море? Просто так… Если вы пустили их на берег в Гераклее, то я — Александр Македонский. — Он поглядел на Сафона. — Кастрируй его.
Сын опустил кинжал.
— Нет, прошу, только не это! — взвизгнул Варсакон. — Я скажу всю правду!
Малх поднял руку, и Сафон остановился.
— Видимо, ты уже догадался, что тебе и остальным этим помойным крысам уже не жить. Ты сам себе приговор подписал, своими словами, — проговорил Малх и сделал паузу, чтобы смысл слов дошел до пленников. — Рассказывай честно, что вы сделали с моим сыном и его другом — и останешься при своем мужском достоинстве. И умрешь легкой смертью.
Варсакон тупо кивнул, осознавая свою судьбу.
— Мы продали их в рабство, — прошептал он. — В Неаполе. Если верить капитану, получили за них отличную цену. Поэтому и пришли в Карфаген. Чтобы заманить к себе еще пару юношей.
Малх глубоко вздохнул. Все случилось именно так, как он и подозревал.
— Кому вы их продали?
— Я не знаю, — выпалил Варсакон. — Это дело капитана. — Он повернулся к египтянину, который злобно сплюнул на пол.
— Значит, ты виновен в этом бесчинстве? — с холодной яростью спросил Малх. — Тогда ему яйца отрежь, — рявкнул он.
Сафон мгновенно сдернул одежду с египтянина. Схватив стонущего капитана за мошонку, он потянул на себя, чтобы легче было резать. Глянул на Малха. Тот коротко кивнул.
— Это тебе за моего брата, — пробормотал Сафон, приставляя лезвие и надеясь, что такое наказание избавит его самого от чувства вины.
— Варсакон хотел их изнасиловать! — заорал египтянин. — А я не дал ему этого сделать!
— Какая любезность, — рявкнул Малх. — Но без проблем продал их в рабство, так? Кто их купил?
— Римлянин. Не помню его имени. Он собирался вести обоих в Капую. Продать в гладиаторы. Больше ничего не знаю.
Египтянин посмотрел на Сафона, а потом на Малха. В их глазах он увидел лишь ничем не прикрытую ненависть.
— Позвольте мне умереть быстро, как Варсакону, — взмолился он.
— Хочешь, чтобы я сдержал слово, после того, что вы сделали с невиновными мальчишками? Пиратов всегда ждет самая ужасная участь, — ответил Малх. Его голос дрогнул от презрения. Он обернулся к воинам. — Слышали, что эти мерзавцы сделали с моим сыном и его другом?
Ливийцы яростно зарычали, и один сделал шаг вперед.
— Что с ними сделать, господин?