Глава 1. «Счастливый случай»
Брат Сэм остановился у трактира и, сильно щурясь, рассматривал потёртую вывеску. В конце концов, монах оставил тщетные попытки, и его тонкие пальцы потянулись к висевшей на плече кожаной сумке. Сэм покопался в ней и извлёк очки с толстыми линзами.
– «Счастливый случай», – с облегчением пробормотал монах и поправил рясу.
В нерешительности он застыл у двери и набрал полную грудь воздуха, когда раздался глухой стон. Взор Сэма устремился на звук – немного поодаль, опираясь головой о каменную стену трактира, лежал нищий. Он стряхнул грязные патлы с лица, и впился в Сэма злыми мутными глазами. По спине юноши пробежали мурашки.
– Чего пял… пялишься, рыжий убл… ублюдок? – с трудом выдавил из себя вусмерть пьяный бродяга и, смачно плюнув, отвернулся от Сэма.
– Извините, – робко проронил монах и от беды подальше поспешил в трактир.
Внутри кипела жизнь: почти за каждым столом царило веселье. Одни наёмники искали удачу в карты и кости, желая помножить количество монет в кармане; другие – проводили в компании распутных девок, от вида которых бледное лицо монаха стало пунцовым. Были и столы, за которыми шептались: накинув капюшоны, чтобы не быть узнанными, господа обсуждали с головорезами детали того или иного задания, а заодно и награду.
– Глядите-ка, кто пожаловал! Монах! – раздался звонкий смешок из толпы.
– Решил пропустить стаканчик? – поддержали смехом другие. – Или ищешь подружку?
Сэм съёжился от ужаса – впервые на него глазели с полсотни вооружённых до зубов верзил, каждый из которых выглядел страшнее другого. Монах мечтал поскорее покинуть трактир и уже дёрнулся к выходу, но затем вспомнил, что привело его сюда, и к удивлению других сделал несколько шагов к столам.
Юноша попытался заговорить, но в горле пересохло, и он издал лишь хрип. На лицах наёмников заиграли улыбки, послышались смешки. Затравленно сжавшись, монах почти неслышно прочистил горло.
– Я ищу Ганса Эдегора, – проговорил Сэм дрожащим голосом.
Повисла тишина. Ухмылки вмиг исчезли с лиц наёмников, сменившись настороженными взглядами. Монах сразу понял, что пришёл куда нужно. Это придало ему немного храбрости.
– Ганс Эдегор по прозвищу Рубака. – В тоне Сэма появились уверенные нотки. – Сказали, я найду его здесь. Так ли это? – Он подошёл к ближайшему столу, за которым сидели пять крепких верзил. – Может, один из вас Ганс Эдегор?
Наёмники переглянулись. Никто не спешил с ответом.
– Проваливай отсюда, святоша! – нервно рявкнул из-за стойки толстый трактирщик. – Незачем приставать к честным людям с расспросами.
– Я проделал долгий путь и не уйду, пока не встречусь с Гансом Эдегором, – твёрдо сказал юноша, подходя к трактирщику.
– Кому какая разница, что ты там проделал! – зарычал толстяк, брызжа слюной. – Убирайся, пока не взялся за топор!
Юноша не успел ответить – его опередил пьяный окрик одного из наёмников:
– А может, ты нас ищешь, мальчишка? Поразвлечься по-взрослому не желаешь?
Охмелевший головорез лениво перетасовывал колоду карт.
– Отстань от него, старый жулик! – Потасканного вида женщина щёлкнула наёмника веером по кончику носа. Поправив обвисшую грудь, она посмотрела на Сэма точно матёрый волк на овцу. – Я хорошо знаю вашего брата. Уверена, малыш, ты не прочь набраться немного опыта. Покажи доброй Берте, сколько золотых в твоей сумке.
Она кокетливо улыбнулась, продемонстрировав окружающим редкие зубы. Сэм отшатнулся и перекрестился. Присутствующие громко заржали, бедняга же не знал, куда себя деть.
– Нет, не по твои прелести пришёл монах, грязная развратница! Он ведь искал не развлечений в столице, а меня, забулдыги. Подходи, мальчуган, я – Ганс Эдегор!
Юноша обернулся и увидел поднимавшегося со стула бугая. Огромный лысый детина манил Сэма пальцем к себе.
– Захлопни пасть, Мясник! – пригрозил хриплый голос.
Витавшее с полминуты в трактире веселье вновь уступило место угрюмой тишине. Здоровяк не рискнул возразить и, покорно заткнувшись, вернулся на место. Коршуны, ещё минуту назад предвкушавшие забаву с молодым монахом, словно по волшебству отвернулись от юноши. Слышно было лишь, как они шептались между собой: «Ганс обозлён! Плохо дело, Рубака не в духе».