— Кого там принесло?
Створка бесшумно отворилась, в проеме маячит тщедущный посыльный.
— Ваше наисветлейшее высочество, вам записка от вице-короля.
— Дай сюда и пошёл вон! И скажи, чтоб вина принесли, и пожрать чего-нибудь!
— Слушаюсь! — посыльный склонился в полупоклоне, так и не подняв головы, прошёл к кровати. Вручив записку, попятился, как рак, лишь в дверях вскинул голову. Цукенгшлор уже сломал восковую печать и читал записку, потому не заметил, с какой злостью взглянул на него посыльный. Ещё бы — вчера этот император еще был простой солдафон…
Свиток приличный, а вот накорябано всего две строчки: «Жду вас к себе на обед. Продолжим вчерашний разговор…»
Цукенгшлор хмыкнул: «Словно это он король, а не я». Но возмущаться подобным непочтением не стал. Чутье подсказало, что у Грауса есть приятные новости. Рявкнул так, что сорвалась картина со стены:
— Анафельд! Анафельд, чтоб тебя!
Пару мгновений и дверь рывком распахнулась, вбежал лохматый паренёк, зелёные глаза из-под копны рыжих волос глядят с собачьей верностью и обожанием.
— Я здесь, ваше наисветлейшее…
— Вина! Да живее! И готовь карету, к обеду, мне нужно прокатиться в одно местечко… Чего застыл?!
— Слушаюсь! — Анафельд выскочил, как ошпаренный.
Проклятый колдун что-то пошептал, поплевал, и Хак с испугом почувствовал, как собственное тело совершенно не слушается. Ни руки поднять, ни даже пошевелить губами. Глоды выволокли пленников наверх, как мешки с песком, за ноги оттащили к громадной лодке. Нос плавсредства увенчан огромным рогатым черепом, вдоль бортов штук пять человечьих, как лапы гигантского паука торчат весла. И без того минорный настрой рухнул ниже нуля, Хак в очередной раз приготовился к скорой смерти. Глодов харь десять, да ещё и старикан, тот явно надеется на милость от Дакара, так и светится. Долго ли действует заклятие — неизвестно, единственное, на что Хак сейчас способен — с огромным трудом ворочать глазами. Мысли вязкие, как расплавленная смола, абсолютное безразличие, возьмись глоды сейчас резать на куски, он так и будет невозмутимо пялиться, пуская слюни. Старик влез одним из последних, прижимая к груди мешок с пожитками, там что-то тихо позвякивает. Два глода с натугой оттолкнули лодку на «большую» воду, захлюпали весла и лодка, плавно качнувшись, пошла прочь от злополучного острова.
Цукенгшлор ополовинил графин вина, отзавтракал скромно: яичница из десятка яиц, парочка жаренных гусей, два батона пшеничного хлеба… Анафельд доложил, что карета готова, король отправил его за Ганаей, надо же скоротать время до обеда…
Глоды вдруг замычали разом, и тут удар. Лодка подлетела, правый борт словно взорвался, обломки досок посшибали удержавшихся в лодке. Старик дико закричал, выпучив глаза, но крик тут же оборвался — зубастая морда, вынырнув справа от лодки, перехватила старика пополам. Уцелевшие глоды сиганули в воду, как кузнечики, лишь один, самый огромный, попытался ударить тварь обломком весла. Но чудовище ринулось за барахтающимися глодами, мимоходом проломив череп смельчаку. Глод повалился на Хака, обильно поливая горячей кровью. После гибели старика заклятье разрушилось, но тело приходит в норму слишком медленно. Все мышцы жгет огнём, боль дикая, Хак замычал, вывертываясь, как червяк, из-под трупа. Лодка накренилась вправо, зачерпнула болотной воды. Хак в ужасе обернулся к Гансаулю, но тот без сознания. И тут треск, лодка развалилась напополам, Хак с головой ушёл в воду. Непослушные руки с трудом шевелятся, на плаву не удержаться… Попытался встать, кое-как выбарахтался в вертикальное положение, и тут неприятный сюрприз — глубина здесь приличная. Сколько не пробовал, но ноги так и не коснулись дна. Кое-как приноровился барахтаться, хватая ртом воздух вперемешку с зелёной тухлой водой. Замутило неимоверно, хочется блевануть, да так, чтоб вывернуло кишки. Как смог — огляделся, слева доносится предсмертный рев обреченных глодов, тварь явно решила перебить их всех. Справа подозрительное бульканье, Хак завертел головой, но Гансауля не видать. Нырнул, открыл глаза, но воду взбаламутили так, что дальше носа ничего не видно. Вытянул руки, вроде что-то темнеет, схватил. Тут же обволокло красным, Хак отпихнул от себя разорванного напополам старика. Снова зашарил вслепую, хорошо хоть тело стало слушаться, пальцы ткнулись в твердое. Лёгкие жгет, в висках стучит кровь, но Хак не стал выныривать. Подтянул ближе, на этот раз удачно — Гансауль, схватив друга за волосы потащил вверх. Живительный воздух рванул нутро, Хак закашлялся, но Гансауля не отпустил. Перехватил удобнее и поплыл к расплывающимся обломкам. Гансауль всхрапнул, его стошнило, кое-как отплевавшись, открыл глаза.