Мастер Зольгер бросился в ноги главе Верховного Магистрата, заливаясь слезами и неразборчиво шепча слова благодарности. Он жаждал не жизни, а сохранения доброго имени среди жителей городов Ганзы. Остальные мастера кивнули головами в знак того, что услышали решение Иеронима Боля.
— Нам нужен этот человек в черном. Он является ключом ко многим событиям, так или иначе отражающимся на деятельности Союза, — объяснил глава Магистрата, садясь в свое кресло. — У мастера Зольгера должны быть оговорены время и место, где они встречаются с этим магом и осуществляют обмен информацией.
— Через семь дней в Мюнстере, — сообщил Ансельм.
Мастер Боль дернул рукой, приказывая ему заткнуться и продолжил.
— Этот наш враг — тот самый чародей, с которым столкнулись в Оснабрюке в прошлом месяце трое наших агентов. Именно он организовал уничтожение посольства Союза в Амстердаме, объявив тем самым нам войну. Несколько особо проявивших себя людей поедут втайне с Ансельмом Зольгером и согласно плану, который мы выработаем, постараются пленить мага и доставить его в Бремен.
— У меня есть это, — бывший выборной мастер от Любека протянул главе Магистрата тряпицу с бурыми пятнами. — На этом платке кровь чародея.
Фридрих Штейнман взвился из кресла в воздух, бросившись к куску ткани. Рассматривая его, он прищелкивал пальцами, бормотал себе под нос неразборчивые слова. Одним словом, выражал всю радость мага, нашедшего средство отправить своего конкурента на преждевременную встречу со святым Петром.
XXIX
Новое задание было более чем необычным. Мы должны были вместе с выборным любекским мастером Ансельмом Зольгером ехать в Мюнстер, где нас ожидала встреча с тем самым магом в черном, который чуть было не прикончил меня и Себастьяна в Оснабрюке.
Я имел беседу с Фридрихом Штейнманом, который рассказал мне о том, как и что мы должны будем делать в Мюнстере. Он дал мне несколько советов и обещал помочь в изготовлении новых магических вещей. Кроме того, плата за участие в прошлой миссии в Амстердам — клок земли на юге Баварии и пожизненный пенсион от императора — была им уплачена сполна, я как раз стоял и в сотый раз перечитывал полученные бумаги. Вкупе с тысячей флоринов от графа Лейгебе за убийство Рекнагеля Пфальцского, это позволяло мне обеспечить себе безбедную старость. Мастер Штейнман обещал после новой миссии помочь мне в изготовлении любовного эликсира для Катерины фон Эрбах-Гратц.
Я мог понять и простить его: сейчас у мага не было времени на это — проблемы, которые испытывал Союз требовали немедленного решения. Но тем не менее я был зол на то, что ганзейский чародей не озаботился подготовкой оплаты заранее. Я стал раздражительным и даже один раз ударил Себастьяна по лицу, когда тот позволил себе неосторожную остроту по поводу моей привязанности к Катерине.
Иногда я ловил себя на сожалении о том, что не взял униатского лидера живьем — за это я получил бы раза в два больше денег. Но каждый раз объяснял себе, что просто убийство-то было невероятнейшей удачей, и я чудом пережил схватку с графом.
Хотелось, конечно, еще и провести несколько занятий с самим Фридрихом Штейнманом, но из-за охоты на амстердамского некроманта сейчас это было невозможным.
У мастера Штейнмана каким-то образом — хотел бы я знать каким — оказался в руках платок с кровью противостоящего нам мага. На наличии такого сильнейшего оружия и строился весь наш план.
Мастер Ансельм Зольгер, под видом приехавшего на переговоры представителя Ганзы, входит в комнату, которую маг занимает в мюнстерской таверне «Меч и Радуга». Ударная группа из меня, Дитриха, Себастьяна и еще нескольких человек незаметно располагается в общем зале гостиницы. Мастер Штейнман, наблюдающий все это время за происходящим в магическое зеркало, в определенный момент подает нам сигнал и проводит необходимые операции с платком, запачканным кровью закутанного во все черное чародея.
Это отнимет у него большую часть его колдовских и жизненных сил, ослабит и отдаст нам в руки. Мага необходимо было взять живым. Как минимум в бессознательном состоянии или легко раненым — чтобы дожил до приезда в Бремен, где наш Магистрат вытянет из него всю правду о его делах.
— А если у него будет защита от вашей магической атаки через платок с его кровью? — спросил я, твердо решив проверить все возможные сценарии, по которым может развиваться действие.
— Такой защиты не существует, — отмахнулся мастер Штейнман. — Следуй со мной, я дам тебе кое-какие предметы, что могут пригодиться тебе в Мюнстере.
— А если его будут охранять люди Ост-Индских компаний? — задал я очередной вопрос.
— Убьете и их, — ответил маг. — Пойдем, хватит спрашивать глупости.
Он произвел несколько обрядов над моим мечом, делая так, что первый удар им по человеку, обладающему магическими способностями, заставит его потерять сознание от сильной боли, которая скрутит все мышцы. Жаль, что нельзя было наложить такое же заклятье на клинок Дитриха — его меч был освящен в Риме, а поэтому не поддавался колдовскому воздействию.
За оставшееся до выезда время — полтора дня — я сварил склянку эликсира, вроде того, что дал Дитриху на бой с протестантским магом в Кельне. Этой порции хватило бы на четырех человек.
Нам повезло, что у Ганзы достаточно золота, чтобы позволить себе содержать несколько чародеев. Большинству европейских монархов такое не по силам. Требуются огромные суммы денег, которые могут заставить достаточно сильного мага презреть свободу и заняться исключительно работой на благо нанимателя. Во всем христианском мире можно насчитать не более пяти-шести таких чародеев на постоянной службе. Для остальных государств «посаженная на поводок» магия была чем-то невообразимым и противоестественным.
Наступил четверг и все мы, участники миссии, собрались в одной из зал ратуши Бремена. Моему удивлению не было предела, когда помимо Дитриха, Себастьяна и мастера Зольгера там оказался… Зебальд Копп, бывший лейтенант мушкетерской роты Рекнагеля Пфальцского. Был и еще какой-то незнакомый мне человек, с которым сейчас оживленно беседовал Дитрих, смеясь над чем-то своим.
Мы ждали мастера Штейнмана, который должен был повторить нам план действий в Мюнстере и выдать бумаги, обеспечивающие нам безопасный проезд по территории империи. Естественно, только по той, которую контролировали войска Фердинанда. Хотя и это было уже немало — за прошедшие после битвы две с половиной недели, фельдмаршал Тилли взял множество городов и крепостей, которые занимали датчане.
Король Кристиан, по слухам, бежал в Данию — готовиться отражать ответное вторжение имперских войск в его королевство. Часть датчан еще осталась в империи. Их разрозненные отряды, не имеющие единого командования, разбойничали по пограничным землям на востоке и севере, занимаясь грабежами, мародерством. Или нанимаясь тамошним князьям для участия в их мелких междоусобицах.
В общем, по моему мнению, война подходила к своему логическому завершению — следующими должны были последовать вступление имперской армии на территорию Дании и совместная с Испанским королевством война против республики Соединенных Провинций. Войска генерала де Кордовы уже были готовы к вторжению на юг Провинций из Испанских Нидерланд.
Дитрих закончил свою беседу с незнакомцем и, подойдя к нам, представил всех друг другу. Человек, с которым он разговаривал, был представлен нам как Конрад Люблер, один из лейтенантов Серой роты, где наш Штаден был капитаном.
— Неужели этот старик, Тилли, не мог подождать моего возвращения? — с нарочитой угрюмостью жаловался Дитрих. — Обязательно ему было давать сражение датчанам без моего участия, в то время как Серая рота показывала там верх геройства и мастерства?
Мы позволили себе несколько колкостей о том, как развернулась бы битва, если бы Дитрих присутствовал на поле боя. Затем пришел мастер Штейнман и приступил к своим прощальным наставлениям.
— Почему с нами направили Зебальда? — спросил я у Дитриха ближе к вечеру, когда мы уже проехали не меньше одной пятой нашего пути.