Выбрать главу

Луна лизала кресты. Гарабомбо вспомнил горькие упреки и посеревшие лица оставшихся дома.

– Вы их втравили в борьбу. Из-за вас наших стариков забрали. Вы их и выручайте, – кричал сын Канчари.

– Завтра я пойду.

– Тебе-то что? Ты невидимка.

– Все равно пойду.

– Ни к чему это, – сказал Мелесьо Куэльяр. – Они увезли их в Серро-де-Паско.

– Откуда ты знаешь?

– Я видел, как их сажали в машину.

Бустильос и Гарабомбо отправились в Серро-де-Паско и Узнали, что на другой день стариков переправили в Лиму. Они поехали в Лиму. Прибыли они в семь часов, туманным утром, а в девять были у доктора Басурто. Как нередко бывает в столице, моросил дождик; но вывеска «Защитник сельских общин» их подбодрила. «За что-то ему дали столько грамот». Но войдя, они окаменели: куря дорогие сигары, в приемной поджидали зятья № 1 и № 3. На членов общины зятья и не взглянули. Вскоре их приняли. Через полчаса доктор Басурто проводил их до двери.

– Доктор, мы хотим сказать вам словечко! – крикнул Гарабомбо.

– Я очень занят. Не зайдете в другой раз?

– Одно словечко, доктор!

– Что вам угодно?

– Мы хотим вам рассказать, что у нас случилось. Адвокат поднял руку.

– Минутку! Мне сообщили, что вас обвиняют в политическом бунте.

– Нет, в краже!..

– Это не мое дело! Я в политику не вмешиваюсь! Я защищаю крестьян, а не бунтовщиков. Басурто – защитник бедных, но не пособник заговорщикам. Видели вы грамоты? Кто их мне дал? Общины! За что? За то, что Басурто справедлив!

– Доктор, – перебил его Бустильос, – мы заплатили полторы тысячи.

– Защищать вас я не могу. Пусть вас партия защищает!

– Доктор, мы вас очень просим. Мы и остальное привезли.

– Сколько?

– Тысячу.

– М-да!.. Хорошо, я возьму. Передадим дело по инстанциям. Вам известно, что полиция обвиняет ваших людей в организованном покушении на хозяев поместья?

Бустильос развязал грязный платок.

– Завтра подам ваше прошение, – сказал адвокат и взял голубые кредитки.

Они пришли к нему снова, но толку от этого не было. Больше он их не принял. Через неделю они поняли, что ждать нечего, и решили действовать. Они даже не знали, где держат заключенных. Еще неделю они бегали по участкам, пока в одном из них, Монсерратском, жандарм, побывавший в Серро-де-Паско, не сказал им, что политические сидят в префектуре. Под вечер, ненастным днем, они остановились на Испанской улице, у здания, чьи нескончаемые цементные стены так и дышат суровостью.

– Вы кто такие? – спросил их дежурный следователь, сидевший в скрипучем кресле, у стола.

– Мы сыновья Эваристо Канчари, – солгал Гарабомбо. – Наш отец тут, у вас. Мы хотели бы узнать, что с ним.

– Откуда вы?

– Мы из общины, сеньор, из провинции Янауанка, округ Серро. Жандармы взяли отца по ошибке.

– Вечно вы не виноваты! Послушать вас, ни одного виновного нет, черт подери!

– Отцу девяносто лет.

– Как его зовут?

– Эваристо Канчари.

– Ждите.

Через час следователь вернулся с помощником. Вид у него был суровый.

– Ваш отец тоже не ангел. Покушался на хозяина! Земляков ваших обвиняют в попытке человекоубийства.

– Ему девяносто лет, – повторил Бустильос.

– Мы тут недавно посадили фальшивомонетчика, так ему было девяносто пять. А ты что думал?

Листая дело, другой следователь спросил:

– Много апристов в Янауанке?

Гарабомбо вопроса не понял.

– Много у вас там коммунистов?

Чтобы как-то ответить, Гарабомбо сказал:

– Мы, сеньор, разводим бобы, картошку, бататы, оку, они хорошо растут.

Следователи громко расхохотались, потом успокоились, и тот, кто помягче, спросил:

– Гарабомбо такого знаете?

– Да, сеньор.

– А Бернардо Бустильоса?

– Да, сеньор.

– Где они сейчас?

– Наверное, дома.

– Твой отец и все прочие выйдут, когда мы поймаем подстрекателей. Хочешь спасти отца, сообщи в полицию. Я тебе дам записку.