– Если землю забрать…
– Земля свободна, – возразил Подсолнух. – Пампа никому не принадлежит. Я пасусь где хочу!
– А вот хозяин твой заплатил шестьсот солей за то, что ты натворил в Учумарке! Ты пасся там без спросу. Я видел, тебя заперли в загон, – сказал Конокрад, радуясь, что прищучил наглого коня.
– Я туда пошел за Травкой! Она в меня влюблена. Да и другие… – Подсолнух блаженно заржал. – Тогда и я был в нее влюблен. Вот и пошел. А то б меня в жизни не словили!
– Да поскорей ты!.. – сказал Гарабомбо.
– Поплачет он у меня, гадюка! – ворчал Конокрад. – Поймают, выкрадывать не стану!
– Ну, что же ты? Объясняй!
– Заткнись, гад!
– С какой стати? Я не знаю, почему вы, люди, вечно все запрещаете. Видел ты, чтобы лошади запрещали?
– Может, им есть хочется… – вздохнул неповоротливый Рузвельт, – потому и убивают!
– Ты что, сбрендил? Они людей не едят.
– А тогда зачем убивать? – не унимался буланый Рузвельт.
Конокрад изо всех сил пытался унять и растерянность, и ярость. Хлебнув из бутылки – ее протянул Гарабомбо, – он немного оправился и объяснил, что творилось в поместьях. Он рассказал, как выгоняли на улицу, как поджигали дома, как измывались. Потом он подробно поведал о том, как общины вернули себе землю.
– Чтобы вы не думали, что я вру, – сказал он, – вот вам свидетель. Звездочка!
Подошла красивая лошадь со звездой на лбу.
– Видела ты или нет, как выгоняли людей из Чинче и Учумарки? Видела, как они спали под открытым небом?
– Видела.
– Помнишь, нам повстречался Гусман, и он плакал, потому что мансанедо забрал у него шерсть, когда он проезжал через Учумарку?
– Помню.
– Не забыла, как в Пакойяне пеон висел три дня подряд?
– Не забыла.
– Мы ничего не знали, – сказала Красотка. – Нас обманули!
– Я думал, это ученья, – сказал Пингвин, вороной конь с белой мордой, которого все очень почитали.
– Это не ученья, лошадки. Они хотят на нас напасть!
– Что же делать? – спросил Пингвин.
Остальные молчали. Пингвин был умнее всех. Его всегда слушались.
– Видите склон? Там лощина Путака. Если вы пойдете за мной, они не смогут передвигаться. На такой высоте люди с берега беспомощны.
Ненастье не утихало. Пингвин двинулся вниз по склону.
– Минутку! – сказала Звездочка, глядя на Гарабомбо и Трухильо. – Я хочу пригласить вот их на мое торжество.
– Ты о чем? – спросил Конокрад. Спорить он не хотел, но дрожал от нетерпения.
– Я насчет скачек, – скромно сказала Звездочка. – Я и в прошлом году всех перегнала на карнавале.
– Хорошо, придем, – обещал Конокрад. – Но ты поспеши! Будем болтать, не на скачки они придут, на поминки.
– Иду, иду, – радостно сказала лошадь, но тут тревожно заржал белоногий конь. Конокрад пошевелил ушами. Это всегда успокаивало его друзей, но сейчас ничего не вышло. Тогда он заржал. Теперь и другие кони забеспокоились. Беседа грозила обратиться в спор, кто кого перержет. Конокрад поцеловал землю, потом – свои сложенные пальцы. Наконец белоногий успокоился и пошел за остальными.
– Что это у вас? – спросил Гарабомбо.
Конокрад смущенно объяснил, что год назад он уговорил коней из Пакойяна идти с ним в Уарас. Белоногий был из них. Конокрад всегда продавал их хорошим хозяевам, которых хвалили собственные кони, но тут какие-то жулики его обошли, и белоногий попал к плохому человеку. Конь не забыл, что его полгода били и морили голодом. Но сейчас он все-таки послушался – не ради безответственного Конокрада, а ради общины!
Глава тридцать первая
Правительство предупреждает: будет применена сила!
Общинникам Серро-де-Паско дается срок в 72 часа
Сегодня вечером мы беседовали в участке Пакойян с майором Пио Фальконом, которому поручено провести любыми средствами выселение общинников, завладевших землей, из-за которой ведется тяжба.
Фалькон признает, что ситуация предельно серьезна.
Лагерь находится в пуне, 4300 м высоты (на 800 метров выше, чем захватчики). Холод очень сильный.
Отсюда видны общинники верхом на конях. По-видимому, они собираются стрелять под покровом темноты.
Полиция подтверждает, что у общинников есть конница под командой отставных сержантов, размещенная по правилам стратегии.
Ситуация настолько опасна, что некоторые помещики (в том числе – инженер Пабло Сальмон, главный управляющий поместья «Пакойян») были вынуждены увезти семьи в Лиму.
Мы решили дойти до захваченной зоны, но положение оказалось столь напряженным, что майор Фалькон, пытавшийся нас отговорить, сказал, что слагает с себя ответственностъ.