Говоря это, Эйнор вроде бы незаметно, но неотвратимо оттеснял сереющего харадрима дальше и дальше вглубь коридора — пока тот не упёрся в стену и не икнул от неожиданности.
— А теперь слушай меня, жирный кусок навоза… — голос говорившего снова на харадримском Эйнора был похож на шипение стали по мерно вращающемуся наждачному кругу. — Я могу зарезать тебя здесь даже не кинжалом, уж точно не мечом — не хочу его пачкать. Рукой, — его ладонь уперлась в область подреберья купца, и Аганна жалобно пискнул, поняв, что похожие на стальную перчатку пальцы юноши легко войдут в плоть. — Да ещё и сделать так, что тебя найдут не раньше чем через неделю, и совсем в других краях, и все решат, что тебя ограбили орки… или ты всё–таки вздумал исполнить свою давнюю мечту, что копошится у тебя под черепом, харадрим… — нажатие стало чуть сильнее, — …но не рассчитал, и какой–то грубый северный щенок свернул твою чёрную шею. — Но отсюда я возвращаюсь домой — через пару дней. И не хочу оставлять артедайнским братьям твой труп, у них и без того полно хлопот. Если за эти пару дней я увижу тебя ближе чем в десяти шагах хоть от одного ребёнка — пусть даже от сопливого уличного мальчишки — я переборю своё нежелание. Ты понял меня? Не надо слов. Просто кивни или помотай головой.
Аганна закивал со скоростью дятла. И громко выдохнул, когда жуткая ладонь отстранилась от живота. Но в то же время в каком–то закоулке тренированного сознания не купца — шпиона отложились эти слова: «…отсюда я возвращаюсь домой — через пару дней».
Пожалуй это будет интересно знать многим.
— Амня, — сказал Аганна.
— Я понял, ты благодаришь меня за милость, — кивнул Эйнор. Купец снова затряс головой положительно. — И я благодарю тебя за приятную беседу, почтенный Аганна, — нуменорец снова легко перешёл на адунайк и, развернувшись на каблуках, зашагал прочь…
… — Эйнор!
— Эйнор!
Мальчишки — тяжело дышащие и перепачканные песком — догнали рыцаря и важно зашагали с обеих сторон. Важно, но оба стреляли весёлыми взглядами и украдкой вытряхивали из лохм всё тот же песок.
— Помойтесь, причешитесь, обуйтесь и приведите в порядок одежду, бестолочи, — сказал рыцарь. — Вон фонтан. Сейчас пойдём покупать Гараву снаряжение, оружие и коня. Вещи и Фиона с Азаром пока оставьте здесь, никто не сведёт и не утащит.
— Ого, наконец–то! — засмеялся Фередир. А Гарав крикнул:
— Ура!
— Ура! — после минутного раздумья поддержал Фередир. — А что это такое?
— Ура, — в замешательстве пожал плечами Гарав. И оба на миг притихли, а потом расхохотались, когда Эйнор крикнул, кладя им руки на плечи:
— Уррра!!!
— УРАААА!!! — заорали уже все трое, и шагавший навстречу высокий седой нуменорец в строгих одеждах и с длинным мечом на выложенном серебром поясе, посмотрев им вслед, покачал головой.
В его время молодёжь не вела себя так бесцеремонно, развязно и нелепо…
* * *
Лавка оружейника оказалась солидным двухэтажным зданием. Два окна были откинуты, как прилавки, возле них толклись самые разные люди — в основном, конечно, мужчины (и мальчишки), и что–то покупали, торговались — внутри быи видны молодые приказчики. Но Эйнор совершенно спокойно пошёл прямо к дверям — над которыми вывеска изображала меч — просто меч, но нарисованный очень искусно. Была там и надпись, не витым тенгваром, а рунами кертара. Впрочем, Гарав не умел читать ни те, ни другие. Если честно, от этого его ела досада. Стыдно и даже противно было ощущать себя неграмотным. «Надо будет букварь добыть, что ли, — подумал мальчишка. — Научусь, не развалюсь!»
— «Меч». Лучшая лавка в городе и вообще по обе стороны Мглистых гор, — сообщил Фередир. Подумал и признался: — Конечно, у эльфов и у гномов оружие лучше. Но это надо ехать сколько, а у гномов ещё и на заказ делать.
Хозяин лавки — худощавый, рослый старик с орлиным профилем, явный нуменорец
— сам вышел навстречу посетителям, а точнее — спустился откуда–то сверху. С Эйнором он поздоровался за предплечья, даже чуть приобнялся, они перебросились парой слов на синдарине.
Но Гарав уже не обращал на это внимания. Оно полностью оказалось приковано к богатству, которым был полон весь первый этаж. И вздрогнул, когда Эйнор окликнул его:
— А?!
Эйнор и хозяин лавки рассмеялись — добродушно и спокойно. Эйнор пожаловался старику:
— Вот такое сокровище.
— Йотеод или ещё дальше с востока, — сказал старик. — Там есть самые разные племена, как сейчас помню… — он говорил, словно Гарава тут не было, но это не звучало обидно. И жестом показал: вся лавка в вашем распоряжении.
— Доспехов ты, конечно, никогда не носил, — сказал Эйнор, кивнув старику. Но Гарав помотал головой:
— Носил… В смысле — примерял.
— Лучше бы не носил, — подытожил рыцарь. — Ну что ж. Давай подберём тебе что–то, в чём ты и правда будешь выглядеть моим оруженосцем, а не бродягой… Ты чего смеёшься?
— Ничего, — мальчишка быстро принял серьёзный вид. А вот интересно, что скажет Эйнор, если ему сейчас сообщить: слово телконтар, которым он презрительно обложил Гарава, через полторы тысячи лет станет тронным именем короля Соединённого Королевства, которое вберёт в себя наконец–то и Артедайн, и Кардолан, и Рудаур, и Гондор… Не поверит.
Фередир между тем уже рылся в доспехах, как щенок в кучах мясных обрезков, только что не скулил от счастья. Оружейник смотрел на происходящее чуть насмешливо и молча. Наверное, видел такое не раз.
— Послушай… — Гарав вздохнул. — Но всё это, наверное, очень дорого…
У Толкиена вопросы цены чего–то почти никогда не поднимались, разве что в рассказах о Хоббитании. Иногда создавалось такое впечатление, что всё нужное само собой падает на героев. По крайней мере так казалось Га… Пашке. А в реальности вставала перед глазами строка из учебника — что рыцарские доспехи стоили стада из 50–60 коров. Здешние монеты Гарав уже много раз видел — тут были настоящие монеты, а не рубленый металл, как на севере. Они были очень хорошей чеканки, просто филигранной. Маленькие — с ноготь пальца взрослого мужчины — золотые кастары, на одной стороне которых была шестиконечная звезда с очень острыми лучами, а на другой — надпись алфавитом Кертар: «Мэлин мириан», то есть просто «Монета золотая» на квэнья. Серебряные зарни — их считали по четыре в каждом кастаре — были размером с «земную» десятирублёвку и чеканкой в точности повторяли золотые, только с надписью: «Телпе мириан», «Монета серебряная». И медь — размером с серебряную, по двадцати пяти медных фартингов (название было в точности английское!) в серебряном зарни. Фартинги были без надписей или рисунков, но покрытые с обеих сторон сложным красивым орнаментом. Чеканили монеты одинаково во всех трёх княжествах, но больше всего — в Артедайне. В общем, Пашка уже не раз видел монеты, но так и не мог пока соотнести, сколько тут чего стоит. Поэтому и в вопросе его прозвучало искреннее беспокойство.
— М, — хмыкнул Эйнор. — Недёшево. Но честь дороже.
Гарав посмотрел на рыцаря круглыми глазами. Это были слова Руматы из «Трудно быть богом» Стругацких.
Впрочем, мальчишка тут же понял, что Эйнор не собирается снаряжать его, как себя. Фередир к этому времени уже нагрёб полные руки всякого добра и выглядел пьяным от счастья, но по сторонам всё равно зыркал несытыми глазами.
— Будете всё это покупать? — флегматично спросил оружейник. Эйнор отпустил оруженосцу подзатыльник и кивнул на Гарава: