Теперь он стал уже совсем маленьким и рука, держащая его, тоже стала уменьшаться. Вскоре появилось тело, которому принадлежала эта рука. Я увидела мужчину. Лицо его было повернуто в другую сторону и я его не видела. На нем была надета кольчуга, прикрывающая горло, на поясе висел меч — и никаких эмблем, по которым я могла бы опознать, к какому роду он принадлежит. Ничего, кроме загадочного шара. Затем мужчина ушел, как будто его кто-то вызвал. И зеркало вновь стало темным и безжизненным.
Рука Мальвины отошла от моего лба, и когда я подняла на нее глаза, то увидела, что лицо её побледнело. Поэтому я быстро поставила кубок на землю и отважилась взять ее руки в свои, чтобы помочь. Она слабо улыбнулась.
— Это требует немало сил, а они у меня на исходе, но я обязана была это сделать. Скажи, дочь моя, что ты узнала?
— Разве ты ничего не видела? — удивилась я.
— Нет, это было только для тебя.
Я рассказала обо всем, что прошло передо мной: о грифоне, заключенном в шар, и о человеке в боевых доспехах, который держал шар. И закончила словами:
— Грифон — это герб Ульма. Может быть, я видела лорда Керована, с которым обручена?
— Может быть, — согласилась Мальвина. — Мне кажется, что этот грифон имеет огромное значение для твоего будущего, и если он когда-нибудь попадет в твои руки, храни его. Вполне может быть, что в нем содержится могущество, которым обладали Прежние. А теперь позови даму Алусан. Мне нужно что-нибудь укрепляющее. Но не говори ей, чем мы тут занимались, так как взгляд в будущее — это весьма интимное дело и о нем не следует распространяться.
Я не рассказала об этом никому, даже даме Мат. Аббатиса изобразила, что ей просто нехорошо, и все дамы суетились вокруг нее, так как очень ее любили. Никто не обратил на меня внимания. Я взяла сосуд с собой, отнесла в гостиную и поставила на стол.
Я смотрела и смотрела на него, но не видела ничего, кроме вина — ни темного зеркала, ни движущихся теней. Но в памяти сохранилось видение грифона, и если бы я умела рисовать, то смогла бы изобразить его в мельчайших деталях. Я размышляла, что бы это могло означать. Этот грифон несколько отличался от грифона на гербе Ульма. У него, как и положено, были крылья и голова орла. Но задняя часть, с ногами и хвостом, была как у льва — зверя, которого можно было встретить лишь на юге. На голове орла красовались львиные уши.
По верованиям нашего народа грифон символизирует золото — тепло и величие солнца. В старых легендах утверждается, что грифон охраняет спрятанные сокровища, поэтому грифонов всегда изображали, используя красный и золотой цвета — цвета солнца. Но этот грифон был заключен в шар белого цвета — белый грифон.
Вскоре после этого события дама Мат и я вернулись домой в Икринт. Но оставались мы там недолго. Был Год Коронованного Лебедя, мне исполнилось четырнадцать лет, и пора было готовить одежду и все такое, что я должна была взять с собой, когда лорд Керован призовет меня к себе. А это могло произойти через год или два.
И мы поехали в Тревампер — город расположенный на стыке торговых путей. Здесь собирались все торговцы севера и предлагали свои товары. Даже салкары — морские разбойники, весьма неохотно покидавшие царство ветра и волн, тоже приезжали в Тревампер. В нём мы случайно повстречались с моей тетей Ислайгой, ее сыном Тороссом и дочерью Инглидой.
Она сердечно приветствовала даму Мат, но я видела, что это фальшивая вежливость, так как сестры не любили друг друга. Леди Ислайга изображала на лице улыбку, поздравляя меня с удачной помолвкой, которая соединит меня с домом Ульма.
Когда старшие занялись своими разговорами и перестали обращать на детей внимание, ко мне подошла Инглида. Мне показалось, что смотрит она на меня с неприязнью. Это была плотная девушка, в богатой одежде. Волосы ее были распущены и на их кончиках были подвешены серебряные колокольчики, которые мягко звенели при движениях. Это легкомысленное украшение не подходило к ее широкому плоскому лицу с чересчур маленьким ртом, который был постоянно поджат, словно она хранила тайну и не желала ни с кем ею делиться.