В моей голове итак тысячи вопросов, а валире задает ещё один. И, пожалуй, он самый простой сейчас. Я отрываюсь от созерцания и поворачиваюсь к девушке. Интересно, смогу ли я ей довериться, ведь теперь, впервые в жизни покинув Селебрию, у нас с ней обеих не осталось никого ближе друг друга.
Не уверена. Я вообще разучилась верить кому-либо. Давно.
Нам был подан довольно приличный обед прямо в каюту уже буквально через полчаса после отплытия. К пленницам — а именно ими по сути мы и являлись, пусть я и имела высокий статус — даже был приставлен стюард, дабы благородные леди не чувствовали себя стесненно. Молодой матрос немного смущался и краснел, особенно поглядывая на Норию. Но я его отослала — чужое присутствие меня тяготило. Чужих ещё будет достаточно, про грядущий брак вообще не хотелось думать, надеясь лишь, что это вопрос не столь уж ближайшего будущего.
Пока мне не в чем было упрекнуть лигерийцев. Правда бескомпромиссное заявление о том, что вечером мы будем ужинать в компании — ах, какая честь, — самого генерала Рина, несколько усугубило и так никуда не годный аппетит. Впрочем, кого интересуют мои переживания? Вряд ли кота волнует мнение мышей на его охотничьи инстинкты. А именно добычей, пусть гордой и красиво именуемой, я и являюсь.
— Пожалуй, я все же откажусь от еды, Нория, — отвечаю своей компаньонке. — Не волнуйся за меня, это только простой расчет: если сейчас себя заставлю поесть, то во время вечерней трапезы с генералом точно не смогу проглотить и маковое зернышко.
Нория качает головой и говорит с сожалением:
— Светлейшая, я не смею вас осуждать, но прошу, не навлеките вашей гордостью на себя беду. Вы ведь сами говорили, что наш народ нуждается в вашей жертве, а стало быть вам следует быть здоровой и по возможности счастливой, раз оборотни пожелали держать вас при себе, — Нория опустила глаза, боясь на меня глядеть после этих слов.
Она нервно теребила ткань на подоле платья, сидя на узкой кровати.
— Как ты себе это представляешь? — я перевожу на девушку тяжелый взгляд, — Или ты знаешь способ радоваться по щелчку пальцев, как механическая кукла? — валире поджала губы, ещё ниже опуская голову. — То-то же, — киваю я удовлетворенно, — И не беспокойся, я не намерена бороться со всей Лигерией — это нелепо и небезопасно. Но и покорно делать вид, что я рада своему положению не собираюсь, — я взмахнула кистью руки, показывая, что разговор окончен и Нория лишь вскочила, и сделала книксен. — А сейчас я желаю отдохнуть, все же кареты не лучший вид транспорта, — я послала девушке примирительную улыбку. Ей тоже несладко, не хочу усугублять наше положение своим дурным настроением. К тому же, мне есть о чем подумать.
Хотелось побыть в одиночестве, но я прекрасно понимала, что отослать валире, собственно и некуда. Каюта была далеко не королевской, и места для уединения тут попросту не было, но и обвинить лигерийцев в отсутствии удобств или пренебрежении было нельзя — корабль-то военный и шикарных апартаментов ожидать было бы нелепо. А так, все необходимое и даже чуть более, нам щедро предоставили. К тому же, при благоприятном ветре, мы вступим на земли носящих в себе зверя уже завтра к вечеру. Мальчик, что нам прислуживал успел похвастаться, что «Миротворец» один из самых быстрых фрегатов во всей Кантии. И, судя по скорости с которой судно скользило по волнам, это не пустое бахвальство.
Отрываю взгляд от иллюминатора, к которому неосознанно опять повернулась. Действительно, стоит ли впадать в уныние? Я должна жить, а значит мне надобно больше узнать о Лигерии и ее обитателях. И кто знает, может мне удастся как-то помочь моей родине. Хоть чем-то.
Да и пустое созерцание волн не даст ответов, а все мои знания о месте, куда мы направляемся, как и о его жителях, ограничены лишь книгами, да старыми легендами. Ну и досужими сплетнями, что становились все более фантастическими по мере продвижения армии Лигерии вглубь нашей страны.
Страх порождает чудовищ, я помню эту истину и поэтому делила все россказни, как минимум на два. Но делая такую скидку, никогда не забывала, что это вовсе не повод считать, что этих монстров не существует в действительности.
Лигерия для эльфов долгие века являлась олицетворением всего худшего, что есть в Кантии. По крайней мере, именно так с детских лет мы привыкли воспринимать эту южную страну зверолюдей, которые никогда, как нам говорили, не смирятся с существованием таких совершенных созданий, как мы, эльфы.
Да, мой народ воевал с лигерийцами столетиями. Не скажу, что это противостояние всегда носило столь ожесточенный характер, какой приняло совсем недавно, но то, что эльфы и оборотни не желали, а может и не могли жить спокойно рядом на пространстве огромного мира, являлось раньше бесспорным фактом. Вот только сколько в свое время я не искала, так и не обнаружила истоков этой вражды.