А вот попытавшись считать эмоции Кассианэля, молодой дракон словно рухнул в какую-то бездонную пропасть. Там, где у всех бились яркие опаляющие сознание эмпата чувства, у эльфа царила пугающая бескрайняя пустота, которая затягивала в себя, как затягивают неосторожных путников болота. Аррияр вздрогнул и отвел взгляд, не заметив, как усмехнулся Касс, осторожными движениями растирая правую руку, обожженную сработавшим артефактом.
За свое любопытство наследник престола, безрассудно открывший сознание, очень скоро поплатился – на протяжении всего обеда ему приходилось морщиться от переизбытка чужих негативных эмоций. Он, конечно, мог экранироваться от них еще в самом начале трапезы, как делал это обычно, но слишком сильным оказалось искушение узнать, какие чувства испытывают к его будущему супругу присутствующие.
На пару секунд дракону даже стало жаль несчастного эльфа – Аррияр не мог припомнить, чтобы кто-то еще вызывал у придворных столько негатива одновременно. Однако жалость исчезла так же быстро, как и возникла, сменившись обжигающим бешенством, в момент, когда будущий супруг скользнул по нему холодным и в то же время каким-то брезгливым взглядом.
Несмотря на то, что разбудили Касса вовремя, к обеду он опоздал, появившись на пороге столовой позже императора, что вполне могло быть расценено, как оскорбление. Пришлось извиняться, хотя особой вины эльф за собой не чувствовал.
Правитель же сумел его приятно удивить, когда всего лишь улыбнулся в ответ и предложил занять свободное место. Поражены благосклонной реакцией Его Величества были и все присутствующие – представители Совета Империи – несколько самодовольных типов, сопровождаемых женами и дочерями. Брезгливую гримасу, проскользнувшую по лицу Касса за доли секунды, при виде взглядов, которые бросали эти девицы на его будущего супруга, не заметил никто. Липкие, похотливые, направленные на Аррияра, они моментально менялись на злобные, как только обращались к эльфу. Если бы вся зависть и ненависть, мелькавшая в этих взглядах, смогла стать чуть более материальной, то Кассианэль уже наверняка бы задохнулся в подобной мерзости – настолько явным было негативное к нему отношение.
А еще эльфийский принц успел заметить, как, на секунду скривившись, передернулся Аррияр, сидящий рядом с одним из советников, в момент, когда тот посмотрел на Касса. Это позволило понять, что дракон не гнушается считыванием эмоций окружающих, хотя в приличном обществе подобное считалось нарушением этикета.
Впрочем, никакого удовольствия это знание эльфу не доставило – даже возможность того, что Аррияр будет знать, какие чувства он испытывает на самом деле, вызывала у Кассианэля глухое раздражение. Хранить же равнодушие, даже просто внешнее, у него получалось не очень хорошо, а постоянное ношение блокирующего артефакта обещало скорое появление головных болей.
Момент, когда наследник имперского престола обратил свое внимание на него, эльф прекрасно почувствовал. В достижении своих целей дракон не церемонился, с чрезмерной настойчивостью снова и снова пытаясь считать эмоциональный фон и проламываясь сквозь все поднятые блоки. Кольцо на пальце полыхнуло холодом, заставляя онеметь всю руку. Пришлось даже незаметно растереть пальцы, чтобы получилось нормально держать столовые приборы.
Если бы это имело хоть какой-то смысл, Касс бы уже не раз поздравил себя с успешно разыгрываемой ролью. Взгляд, полный брезгливости и презрения, которым он награждал сегодня особо ретивых недоброжелателей, принц испытывал на провинившихся слугах, будучи еще ребенком. Откуда бы ему тогда знать, что это умение может пригодиться в будущей жизни – ведь дома в Кассианэле души не чаяли, как все обитатели замка Повелителя, так и многочисленные подданные Его Величества, ведь юный эльф всегда, по мере сил своих, старался оставаться добрым, понимающим и справедливым.
Но все же, не обращая внимания на осуждающие взгляды окружающих и собственные неприятные ощущения, Касс постарался сделать выражение лица еще более равнодушным и, в целом, с честью выдержал этот обед, в завершении которого Император, поднявшись из-за стола, сделал объявление: