Но самое замечательное во всем этом было то, что все работы временные и ни к чему не обязывали, что меня несказанно радовало, я могла в любой момент свалить и не париться. Не люблю обязательств.
— Юль, ты не спишь? — постучала в дверь соседка, и я поторопилась впустить ее в комнату.
— Привет, проходи, — я отступила, пнув в сторону упавшую с вешалки куртку, впуская подругу в свое жилище.
— Хм, раскопки? — нахмурилась Наташа, поднимая с пола куртку и возвращая на место. Мы были из одного города, она — дочь маминых коллег, что заботливо взяла меня под свою опеку. Естественно, по настоятельной просьбе моей мамы и, конечно же, с отчетами о моем поведении.
— Да так, опять куда-то убрала заначку и не могу вспомнить, — я постаралась улыбнуться.
— А не ту ли заначку, что ты еще на прошлой неделе отдала своему, как там его… а, Леше, кажется, на ремонт машины, — напомнила Натка, принимаясь разгребать гору из наваленных сумок и курток на диване.
— Черт! — вспомнила я, о чем она говорит, и готова была взвыть, да мы же расстались позавчера, так и не начав встречаться-то нормально! Теперь точно не увижу своих денег.
— Значит, права. Ладно, тебе одолжить? — без просьб поинтересовалась подруга. Ну а что, зарабатывала она больше, была более состоятельна, более взрослая и более ответственная, чего не скажешь обо мне. Мама не упускала случая мне об этом напомнить.
— Не надо, сегодня постараюсь чаевыми добить, а завтра с утра курьером поработаю, прорвусь, — как можно веселее заверила я. Еще донесут, что я побираюсь, опять наслушаюсь.
— Ну, смотри, — Наташа уселась на диван и серьезно на меня посмотрела, естественно, не поверив моим заверениям. Точно доложит.
— Что? Правда, доживу, что ты так, — мне стало стыдно, что почти чужой человек так обо мне печется. Пусть и с матушкиной подачи.
— Юлька, Юлька, — улыбнулась подруга, показывая жестом сесть рядом. — У меня для тебя новости не самые хорошие.
— Что такое? — я послушно опустилась рядом. Что так могло расстроить Наташу? Я что-то натворила?
— Мне предложили работу в штатах.
— Это же круто! — я даже захлопала в ладоши от радости и подскочила с места.
— Сядь, — менторским тоном приказала старшая подруга, и я повиновалась, она радоваться должна, а сама вон какая серьезная.
— Юль, как бы мне не хотелось тебе это говорить, но тебе придется съехать. Одна ты эту квартиру не потянешь, да и реальную стоимость этой комнаты никак.
— А если попытаюсь? — переезжать не хотелось, как и признавать, что Натка права.
— Юль, не смеши, ты, можно сказать, подарила одному идиоту пять тысяч, сама осталась без денег. И это не первый раз, когда ты с трудом наскребаешь на жизнь при твоей-то стоимости комнаты. Ты думаешь, что-то поменяется? Не думаю.
— Я буду больше работать, — я обиделась. Почему меня считают никчемной? Ну, одолжила деньги, ну бывает, тоже мне преступление.
— Куда больше? Юля, тут не больше работать надо, тут работу нормальную не помешает найти и начать зарабатывать.
— А у меня плохая? — я снова подскочила на ноги, готовая отстаивать свое право работать, где хочу. — Официанты тоже люди, а на многие места, вон, еще конкурс бешеный и зарплата ого-го.
— Для работы с зарплатой ого-го кто-то сильно безответственный, даже нет гарантии, что ты не бросишь такую работу через три дня, ибо надоело. Вот скажи, где хоть какая-то гарантия?
— Да в нашей жизни ни на что нет гарантии! А вдруг завтра кризис, банкротство или, вообще, наводнение, и вот какие тогда гарантии?
— О, наводнение — это довод, весомый довод, чтоб уволиться через день. Ладно, все, Юль, у тебя месяц на то, чтоб начать исправляться. Не увижу изменений, извини, придется тебе искать более доступный вариант. Ты меня поняла?
— Да, — спорить не было никакого смысла. Надо просто искать пути к отступлению. Но сначала неплохо бы не опоздать на работу, чтоб не давать Наташе еще больший повод считать меня несамостоятельной. И сообщать об этом маме. Я им еще докажу, что не безнадежная!
Николай
Я проспал! Твою ж мать! Проспал! Пока метался в одних трусах по незнакомой комнате, я пытался успокоиться. Надо же было так попасть!
Проклиная себя отборным матом за очередное легкомыслие, старался как можно тише найти свои вещи, разбросанные по комнате, по всей видимости, в порыве страсти. Теперь главное — не разбудить девушку, что этой страсти была удостоена, мать вашу.