Я продолжил за Диниса:
– Только ты «ра» и точно знаешь, что это не слух.
– Верно, – улыбка не сходила с лица Диниса. – Их не призвали. Не заслужили они еще такого, чтобы Создательница тратила на них свои силы и внимание. Нет. Рагнидис лично приходил в Храм и просил Создательницу принять помощь от его учеников в защите мира.
Невольно провалившись в Сах, я обдумал все услышанное и вернулся к обычной скорости мира:
– Продолжай.
– Война принесла немало трофеев. Например… – Динис оглядел нас обоих и мягко продолжил. – Маяки Зелона. С их помощью закончили одно дело в пятом министерстве. Теперь нет нужды обращаться с такой просьбой к самой Создательнице. Можно обойтись и Стражами.
Я замер, а Маро оглядела зал и неуверенно прошептала:
– Ты уверен, что и это не тайна?
Динис кивнул:
– Уверен. Поэтому и приехал к вам. Аору не нужно подавать прошение в гвардию Храма. Гораздо лучше записаться на прием к нашему директору и просить его об отправке к старшакам, на поле сражения к Стражам мира.
Невольно скосив взгляд на петлицы Диниса с рангом магии, я криво улыбнулся и покачал головой:
– Ты думаешь, что там я быстрее заслужу право о просьбе?
Теперь Динис не улыбался:
– Обратил же ты на себя её внимание в прошлом? И не один раз. Неужели Безумный мститель не сумеет повторить это снова?
Глава 3
Посторонний вряд ли бы понял, что с каждым часом всё сильнее натягивалась струна между мной и Маро. Но я слишком хорошо знал её, чтобы обманываться внешним спокойствием. Вот она быстрее обычного отвела глаза в сторону. Вот наоборот, думая, что я не замечаю, неотрывно глядит на меня. Проходя мимо, не коснулась плеча. Вместо ответа обошлась кивком. Мелочи, из которых и складывается жизнь двух людей.
Мне и самому тяжело расставаться. Я с ужасом вспоминаю прошлую разлуку, когда пришлось отрывать Маро от себя, разрываясь между долгом и любовью, не в силах оставить роту и уехать с ней. И вот теперь сам, по своей воле уезжаю. И то, что делаю это ради неё, совсем меня не утешает.
Сейчас я страдал над письмом родителям. Вернее, маме. Я не знал толком что ей написать, с отцом и при личной встрече обошёлся бы парой фраз. Перо высохло, пока я одну мысль пытался на бумагу выдавить. Куда я направляюсь – учёба? Смешно. Как я объясню невозможность писать письма?? Очень подозрительно, и вызовет больше вопросов и волнений. Новое место службы? Оставить Маро пару-тройку писем, чтобы она отправила их… А штемпели?
С досадой взъерошил волосы. Как сложно… И стоит ли вообще что-то писать заранее, если я не преодолел ни одной из ожидающих меня преград? Давая мне повод прервать мучительные размышления, сидевшая с чашкой чая Маро позвала:
– Аор.
– М-м-м?
– Ты же возьмёшь с собой голема?
С удовольствием отбросил перо и потянулся, прежде чем ответить:
– Не могу тебе сказать. Я ведь не знаю, что там за правила. Могут быть ограничения по размеру, весу, материалам. В грудь Гвардейца вмурован Исток, а это совсем не обычный артефакт. Я мало что знаю о том месте, где находится переход из нашего мира. И уж тем более не знаю, какие условия для тех, кто собирается через него пройти.
– Жаль. Мне было бы спокойнее, если бы этот здоровяк следовал за тобой. Ведь големы это часть твоей силы.
Я лишь молча чуть развёл руками. Не говорить же Маро, что и мне с Гвардейцем было бы спокойней? К чему лишний раз волновать её, если до этого мы с Динисом делали вид, что эта задумка – плёвое дело.
Рука Маро легла поверх моей:
– Безумный мститель, это Динис о походе через границу?
– Рейде, – поправил жену. – Да, о нём.
– Похоже, что всё было не так, как ты мне рассказал.
– Не совсем так…
– Что из наград, – Маро кивком указала на парадный мундир, который виднелся в открытом шкафу, – за него?
– Вторая Доблесть. Круглая, с воином в доспехе.
Любимая медленно, словно вспоминая услышанное мельком и давно забытое, произнесла:
– Вручается только офицерам за личный подвиг.
Я же сказал о другом:
– Там погиб человек, который мог бы стать моим другом.
И замолчал, едва не продолжив, что от него мне осталась только память. Вот это точно ни к чему. Когда я спешил к Маро, то прихватил из Пеленора гребень и кристалл, а вот собрать её вещи даже не догадался. Теперь это даёт ей повод для шуток надо мной, но момент сейчас совсем неподходящий для веселья, потому как и так сболтнул лишнего. Не только я терял товарищей в Зелоне. Маро многое рассказывала о том, как их гнали мимо крепости, по снежным полям. Как они, скованные одной бедой, поддерживали друг друга, пока оставались силы, и как эти силы быстро закончились. Вот уж кому нужно выдавать «Доблесть» или «Славу», так это тем, кто пережил всё это. Только в живых остался лишь один человек – Маро. И зря я напомнил ей об этом.