— Оросительный канал… — Тайра бросила слова мимоходом, продолжая оглядываться по сторонам. Не найдя ничего подозрительного, она продолжила разъяснение. — Это остатки старой системы орошения, устроенной в этих местах сто двадцать — сто пятьдесят лет назад, во время так называемого проекта поднятия целины. Степи распахали, воду провели, но пшеницы особо не вырастили. Потом садили здесь кукурузу на корм скоту, да так, в конце концов, и забросили это дело. Через пару часов… — Она помедлила, сверяясь с картой на экране КПК, — да, примерно так, мы выйдем к границе обрабатываемых земель.
— Как ты считаешь, нас ищут? — Собеседница пожала плечами, медленно, словно прикидывала что-то в уме.
— Вообще-то, следовало бы этим заняться. С другой стороны, у Вадима сейчас мало людей, а нужно заботиться о поддержании порядка в городе — на случай, если кто-то решиться его сместить, делать доклад о случившемся в несколько инстанций — от Совета страны до службы гражданской безопасности. Все это займет некоторое время, и поэтому нами всерьез займутся чуть позже. Сейчас, скорее всего, он устроил засаду в доме и ждет, что мы придем туда, где нас либо тихо пристрелят, либо упакуют и доставят в подвалы храма.
— Сколько… — Слова у Алексея вырвались сипло. Он кашлянул и заговорил нормальным голосом. — Сколько времени у нас есть, по-твоему? — Тайра вновь покачала головой.
— В первые сутки о нас даже не вспомнят, несмотря на тот шум, с которым мы ушли. Вторые — будут ждать, что мы появимся дома. Думаю, что поиски развернутся только на третий день. А вот их эффективность зависит от нескольких факторов — сколько человек может привлечь Вадим, какие инструкции им даны, и какую технику будут использовать. Если он решит действовать тайно, при помощи храмовников, шансы у нас хорошие. Но когда он получит полную власть, нас могут объявить людьми, лишенными гражданского статуса… а что делают с беглыми негражданами, тебе хорошо известно — нас пристрелит первый же патруль.
— Значит, на аэродром мы можем не успеть… — Тайра промолчала. Алексей понимал ее — если дела обернуться именно таким образом, самолет — их последний шанс уйти под юрисдикцию другого города — к примеру, Забайкальска. Вот только что они будут там делать, если Соснов-старший и впрямь решит их уничтожить? Доступ к гражданской базе данных един во всей Гардарике. И если их имена будут оттуда вычеркнуты, это означает, что проживут они чуть дольше — их удалят не «родные» храмовники, а отряд забайкальского спецназа ФМС. Хотя, с другой стороны…
— Да пошли они все, с-суки! — Алексей в сердцах ударил кулаком по прикладу автомата. — У меня пятьсот патронов с собой, пусть попробуют…! — Довольный смех жены заставил его вздрогнуть. Тайра, почти не сбавляя хода, развернулась к нему.
— Наконец-то, ожил старлей. Я все ждала, когда тебе шею мылить под веревку надоест! Дошло до тебя, какая сила может быть в двух бойцах, когда им отступать некуда?
— Перед повешеньем мылят веревку, а не шею…
— Ну значит для усе-кно-ве-ни-я… там шею надо в чистоте держать, чтобы топор инфекцию не занес! — Тайра показала собеседнику язык и зашагала еще быстрее.
Через пару часов они сделали короткий привал. Соснов с удовольствием сбросил с плеча оттянувший ремень «Стрелы Перуна». В оружии было не меньше восьми-девяти килограммов веса, и оно явно не было рассчитано на участие в длительном пешем марш-броске. Но оставлять лишний ствол, одним выстрелом из которого можно было уничтожить бронетранспортер, Соснов счел непозволительной в их положении роскошью, тем боле, что в окошке датчика количества зарядов светились цифры «46». Учитывая мощь этого орудия, такого количества хватит, чтобы отбиться от целой роты. Хотя в их положении глупо было надеяться на силовое превосходство, иметь в распоряжении один дополнительный шанс все же стоило.
До обеда они шагали в молчании, экономя силы. Когда вдали показалась вереница невысоких — метра полтора столбов, Тайра предостерегающе подняла руку. Алексей достал из нагрудного кармана маленький бинокль и посмотрел на препятствие. Ничего примечательного в этих пенечках не было — железобетонные, а может асбоцементные цилиндры, соединенные тонкой, поблескивающей на солнце проволокой.
— Индукционный контур — простая, как три копейки система сигнализации. Стоит она, кстати, столько же. — Тайра кивнула на столбы. — Как только к проволоке вплотную приближается хоть какой-нибудь объект, автоматика регистрирует изменение среды в данном месте и посылает сигнал тревоги. Так всегда огораживают поселения неграждан.
— Разве этого достаточно, чтобы удержать их от побега?
— Нет… видишь наросты на верхушках некоторых столбов? Это — дистанционные сканеры, считывающие информацию с электронных маркеров…
— Но ведь для этого требуется вплотную приблизить аппарат к электронной клипсе…
— Стралей, ты в каком мире живешь? Клипсами помечают лишь тех неграждан, которые живут в поселениях на расстоянии не менее ста пятидесяти километров от города. Те же, кто работает в зоне досягаемости, носят на ноге еще и специальный браслет с мощным передатчиком. Так что все просто — подошел к ограждению, активировал сигнализацию, автоматика запишет личные данные и передаст их на компьютер ФМС. Дальше дежурному остается только включить режим спутникового позиционирования и доложить оперативной группе о местонахождении беглеца. Такая же процедура используется и в том случае, если по окончании дневных работ негражданин не вернулся в жилой барак.
— Нас эта система тоже засечет?
— Да, но сигнал будет так сказать безличным — ведь на нас нет тех браслетов, на которые рассчитаны сканеры. В лучшем случае дежурный сочтет его неполадками в системе и не обратит внимания. В худшем — задаст компьютеру внеплановую перекличку жителей поселка и отправит группу для проверки ограждения.
— Рискнем? — Тайра прилегла на траву, раздумывая. Алексей, после некоторого колебания, опустился рядом. Он следил за тем, как супруга, забравшая у него бинокль, изучает местность. Пауза длилась довольно долго — прошло минут пятнадцать, когда Тайра убедилась в отсутствии активности на той стороне ограды.
— Если будем обходить, как я думала вначале, потерям часов двенадцать. Идя напрямик, срежем большой кусок и окажемся на базе к завтрашнему утру, даже с учетом времени на сон.
— Нас могут засечь?
— Неграждане, если и увидят двух бойцов, то, скорее всего, просто спрячутся от беды. Хуже, если нарвемся на патруль — но сотрудники ФМС не любят зря шарашиться по территории. В их распоряжении есть пара домиков за крепким забором, откуда они вылазят только для того, чтобы найти пару-тройку негражданок помоложе…
— А может, они нам помогут?
— А у тебя есть командировочное удостоверение, которое ты им предъявишь? Или звание старшего лейтенанта с некоторых пор дает право перемещаться по стране без отметок в личном деле и документов? Будь ты в чине полковника, еще можно было бы рискнуть — там сотрудники ФМС не старше лейтенанта, как правило. Они не рискнут спрашивать документы у высокого начальства… а так нам не избежать долгой и неприятной беседы.
Глава 22
Удача была на их стороне — путники пересекли открытую полосу незамеченными и ступили на поле, словно короткой щетиной покрытое стеблями пшеницы. Растение было выведено искусственно и являло собой одно из достижений гардариканской селекции. При высоте злака в полметра колос занимал примерно половину стебля и был обрамлен широкими длинными листьями. За пшеничным полем тянулись посадки соевых кустиков — увеличенные стручки тянули гибкие веточки к самой земле.
Когда беглецы миновали поле, за их спиной взвились к небу фонтанчики воды — это пришла в действие автоматизированная система орошения. Мелкие брызги окутали посадки невесомым туманом, но основная часть жидкости не достигла верхушек стеблей, разбрызгавшись над самой землей. Посадки жили своей жизнью, выверенной точными механизмами, и, казалось, не нуждались в участии людей.
Через несколько километров в воздухе проявился запах навоза — он доносился из ряда приземистых построек, раскинувшихся до самого горизонта. Только там Алексей заметил шевеление — разъезжали трактора, тянувшие прицепы, наполненные зеленью, гудели двигатели грузовых автомобилей, стучали механизмы электрических мельниц. Соснов приостановился.