— Докладывай. — Тайра заговорила, кратко и четко обрисовав ликвидацию членов Совета, передала рассказ Алексея о его беседе с отцом и в заключение изложила свою версию развития событий. Полковник молчал, кивая в некоторый местах рассказа.
— Нечто подобное следовало ожидать, — наконец, заговорил он, — власть всегда привлекательна. Мы принимаем у себя телепередачи Восточно-Сибирска… так вот, Вадим Соснов уже выступил с обращением к горожанам. Он скорбит о потере сына, но уверяет, что судьба других граждан важнее, чем его горе… Кстати, как это случилось, что этот жрец обзавелся ребенком?
— Мне говорили, что… — Полковник махнул рукой — помолчи, мол.
— Это облегчает нам задачу. Сержант-практик, насколько степеней распространяется твое поручительство за супруга?
— До пятой включительно. — Тайра ответила без колебаний. Полковник удивленно посмотрел на нее.
— Такого не бывает, Таша. Ты не можешь…
— Протокол ведется? — Увидев кивок, Тайра повторила свою фразу о поручительстве.
— Что же, тебе виднее. — Полковник вытащил из ящика стола небольшую коробочку. — Алексей, сними-ка куртку и подойди.
Соснову показалось, что в плечо впилась сначала сотня мелких игл, а потом и вовсе забили гвоздь. Покалывание продолжалось еще несколько минут, а когда полковник убрал коробочку от его руки, Алексей увидел на этом месте татуировку сотрудника ГГВ. В центре ее дрожала крошечная капелька крови.
— Теперь вы больше, чем супруги. — Собеседник бросил странный прибор под стол и через некоторое время оттуда раздался негромкий хлопок. — Если ты не в курсе, поручительство пятой степени означает, что человек, приведший рекрута несет полную ответственность за него… Даже нет, повышенную ответственность — вплоть до расстрела. Но зато протеже получает то же звание, что и человек, передавший ему свою жизнь.
— Какие будут дальнейшие распоряжения, полковник? — Хозяин кабинета вздернул бровь.
— Отдохните — вы, как я понимаю, торопились сюда… — Рука собеседника скользила по поверхности стола — он явно умудрялся работать за компьютером во время разговора. — До завтрашнего утра никаких приказов не будет. Президенту предстоит принять очень сложное решение. — Произнеся это, человек за столом нахмурился, догадываясь о том, что последует после того, как в штабе изучат донесение, доставленное людьми, которых официально не было в живых.
— Да, еще… вы принесли очень интересное оружие… Судя по всему, в Восточно-Сибирске преуспели в исследованиях. «Стрела Перуна» овеяна легендами, но так ли она эффективна, как должно?
— Мощность для ручного оружия очень высока, но есть ряд недостатков — невозможность использовать оружие в закрытом помещении, излишний вес, низкая скорострельность и небольшая дальность прицельного выстрела. — Тайра выпалила характеристике на одном дыхании. — «Райское яблоко» гораздо лучше, — добавила она, и чуть прикусила губу, покосившись на Алексея.
Глава 24
— Этот человек… почему он зовет тебя Таша? — Этот вопрос, казалось, давно вертелся в голове Алексея. Он чувствовал себя неловко весь разговор, и причин этому было как минимум две. Соснову казалось, что он не понимает до конца собеседников, поскольку не знает некоторых, простых для них вещей. Кроме того, ему не нравилось, что неизвестный полковник так нежно относится к его жене. Ревность была давно забыта в Гардарике — живя большей частью в общих квартирах, соседи порой менялись супругами. Но сейчас об этом Алексей не думал. Он злился, сам не понимая, что его раздражает — ощущение ли превосходства неизвестного и собственной неполноценности или причиной теплые взгляды в адрес его спутницы.
— Все просто… — Тайра толкнула дверь и вошла в небольшую комнатку, которую выделили им на базе. — После того, как меня разжаловали, я сменила имя. Таша, Талья — все эти имена имеют одну основу, старое имя «Наталья»…. Наталья Кржановски — звучит более привычно, не правда ли? — Соснов, уже начавший расстегивать форменную куртку, замер.
— Погоди-ка… Подразделение «Песчаные кошки», 2068 год… граница Монголии, ты была там, верно? — Алексей встретил тот же самый взгляд, что и в их первую ночь. Только теперь его кадык не щекотало черное лезвие. Тайра лишь грустно улыбнулась.
— Ты хорошо, знаешь нашу историю… даже слишком хорошо. Ты в курсе, что эта информация доступна для ознакомления только генеральским чинам? — Соснов справился, наконец, с застежками. Он молчал, ожидая продолжения. Его супруга переступила с ноги на ногу, потом уселась на скрипнувший пластиком стул и принялась расшнуровывать сапоги.
— Прошлое бьет нам в спину тогда, когда мы менее всего ожидаем этого… — Девушка смотрела куда-то в сторону, словно перенеслась за три тысячи километров от этого места. — Да, я была там… и наш хозяин-полковник тоже. Только тогда он был значительно ниже чином. Интересная тогда царила жизнь… интересная, простая и опасная, как те «Райские яблочки», о которых я проговорилась. Это, кстати, разновидность боеприпасов для подствольного гранатомета — какой-то особый тип фугаса объемного взрыва… Много мы их тогда выпустили — и по ту сторону границы и по эту… — Тайра отбросила, наконец, сапоги, прошлепала по полу небольшой комнаты. Уверенно, словно она был здесь уже не в первый раз, распахнула стенной шкафчик над кроватью, достала бутылку водки. Вслед за жестяным хрустом скручиваемой пробки последовало несколько шумных глотков. Алексей протянул руку, отбирая бутылку.
— Не говори, если тебе тяжело, прошу… — Девушка помотала головой.
— Нет, нет… иначе тебе однажды расскажет кто-нибудь другой, и ты решишь, что я… хотя о чем речь… я далеко не так прекрасна и совершенна, как ты думаешь… Молчи! — Она прижала пальцы к губам собеседника, — Дай мне договорить…
Шестидесятые годы… Тогда казалось, все уже образуется — Гардарика более двадцати лет, как объявила о суверенитете, построены новые города со своими гигантскими храмами-научными центрами… И тут оказалось, что не все жители согласны принять участие в строительстве нашего общего будущего… Никто не говорит о бунте, охватившем Засаянский поселок — и правильно, ведь там жили десять тысяч граждан. Они-то и вошли в основу местной армии сопротивления. Мы так и не узнали, почему эти люди решили передать свою землю соседнему государству, выйдя из состава Гардарики… да об этом никто, собственно, и не задумывался, особенно мы, тысяча «Песчаных кошек», высадившихся в дикой полупустыне.
Гардарика не могла бросить в бой тяжелую технику, нельзя было и бомбить предателей — ведь танками и самолетами управляли граждане, такие же, как и те, что восстали. Вмешательство армии означало бы, что провозглашенные принципы «Граждане вольны устанавливать устройство собственного государства» и «Жизнь любого гражданина неприкосновенна» на самом деле не имеют силы. А «кошки» были изгоями, они не значились не в регулярных войсках, ни даже в ГГВ. Только им было дано право убивать граждан — любым способом, без суда. И мы этим правом воспользовались почти сразу после приземления.
Превосходство противника было многократным — кроме официальных граждан, нам противостояли и ополченцы из полу- и даже неграждан, получивших в автономии равные права. Но шансы удалось уравнять очень быстро — одна рота «кошек» ночью окружила новоявленную столицу — поселок Засаянский. Залпами из гранатометов — стреляли как раз теми «яблочками», они сожгли пару кварталов — на это понадобилось менее четверти часа. Они отступили, а преследовавший их отряд попал под огонь еще двух рот «кошек». Потом все силы нападавших объединились, и уничтожили остатки поселка… — Глаза рассказчицы чуть замутились — водка, попавшая в пустой желудок, пробирала быстро. Отогнав хмель, Тайра продолжила.
— Мы гуляли по территории бывшей автономии еще несколько недель, вылавливая одиночек и целые группы «предателей». Они были у себя дома, но стены больше им не помогали. Мы сломали их, уничтожив поселок… Кржановски отличилась вместе со своим отделением при штурме — когда у нас кончились патроны, мы пошли в рукопашную. Если бы перед нами были настоящие солдаты Гардарики, то бой для нас мог и закончиться, а так — ополченцы подобной наглости не ожидали. Они постреляли немного, пока мы не приблизились. А потом оружие только мешало им и восемь человек, оставшихся от моего отделения перерезали полсотни противников — мужчин от двенадцати до семидесяти лет… — Тайра посмотрела на свою ладонь с видом человека, обнаружившего, что у него появилась третья рука. — Об этой детали в учебниках истории не написали… Но порой находятся «знатоки»…