— Хорошо, — собеседница его тяжело вздохнула и, опустив голову, с виноватым видом покачала ею, — Я не знаю, насколько это навредит вам… великий мастер, не знаю, зачем он спрашивал меня об этом, но, увы… Под страхом смерти я была вынуждена сознаться рыжему оборотню, Че́славу, что мне известно, где скрыт мистический меч, способный отобрать силу у существа или человека, ею наделенного. Была вынуждена рассказать все, что знаю об этом мече и указать ему путь… Он не сказал, для чего ему знать это, он не сказал, собирается ли получить этот меч. Но я боюсь, что если он получит его, может обратить его против вас…
— Что значит «может», он обязательно обратит! — Луи, возмущенный открывшимися известиями значительно больше обоих своих дядюшек, хмурясь, топнул ногой, — Если он попытается помешать ребятам…
— Луи! — Альберт вскинул руку, прерывая племянника. Рассказывать об их планах, давать Альжбете ла Бошер еще какую-то информацию, о которой она могла известить Чеслава, он не хотел.
— Что ж, — взгляд его обратился к понурой собеседнице, — Ты и вправду совершила весьма неблаговидный поступок. Увы, его уже не исправить. Почему ты созналась, меня не интересует — это проблемы твоей совести, как я полагаю, и я бы не хотел иметь к ним отношения. Надеюсь, впредь ты не будешь доставлять нам неприятностей, — он резко развернулся и, кивнув своим спутникам, скомандовал, — Возвращаемся.
Альжбета совсем сникла. Судя по всему, отправляясь на встречу с давно не виденным, оставленным некогда сыном, она по какой-то глупой наивности надеялась на более теплый прием. Или, по крайней мере, рассчитывала побеседовать с ним подольше.
— Я хотела узнать!.. — они уже подошли к краю поляны, когда она окликнула их, — До меня доходили слухи, и я помню, в том мире, созданном твоей силой… Антуан, это правда, что у меня есть правнук?..
Мастер остановился и, медленно повернувшись к матери, послал ей такой взгляд, что женщина невольно попятилась.
— Это правда. Но на встречу с ним ты можешь не рассчитывать — я никогда не позволю этого. И мое имя — Альберт… мама.
— Третий вечер подряд я вынужден мучать себя недожаренной дичью! — Роман закатил глаза и, демонстративно упав на немудреную подстилку, кое-как сооруженную из веток и травы (применять магию здесь уже было нельзя, Паоло категорически воспрещал это, говоря, что Нейдр уже близок), воздел руки к небесам, — За что мне такие мучения! Мало того, что дичь приходится ловить вручную, так еще и повара меня сопровождают никудышные! Ах, где ты, где ты, мой любимый замок…
Эрик, давно привыкший к такому поведению брата, хмыкнул, присаживаясь рядом с ним и, протянув руки к яркому костру, немного поежился. Вечером в горах было довольно прохладно, а одет молодой граф был не слишком тепло — о погодных условиях предупредить его забыли и чемодан с теплыми вещами он не захватил.
— В этом есть что-то захватывающее, — Винсент, полулежащий с другой стороны от пламени, улыбнулся, любуясь его дикой пляской, — Сидеть у костра вечером, в горах… жарить птиц на огне… Такой уютный поход на природу, естественная идиллия!..
— Тебе везде идиллия — ты кот! — виконт недовольно приподнял голову, поддерживая ее руками, — Тем более, дикий кот, да еще и на каторге в свое время побывать успел. Скажи, Винс, там было так же, как здесь? — последний вопрос в его устах прозвучал откровенно каверзно. Хранитель памяти, воспоминаний о тех днях не любящий и, как правило, предпочитающий осаживать наглого юношу, напоминающего ему о них, на сей раз ограничился тем, что приподнял один уголок губ выше, превращая улыбку в ухмылку.
— Там было теплее, — хладнокровно отозвался он, — Хотя возле огня я себя чувствую довольно неплохо. Любопытно, как поживают наши друзья…
— Во всяком случае, не мерзнут, — вновь не удержался неугомонный Роман, — И огонь у них заперт в камине, а не бегает по всем встречным веточкам!
— Да успокойся ты уже, — Марко, наконец, не выдержавший, фыркнул и, сев по-турецки, лениво потянулся, — Наслаждайся горным воздухом и экологическим отдыхом, Роман, когда еще ты испытаешь такое удовольствие?
Юноша, не меняя позы, пожал плечами, ядовито ухмыляясь.
— Искренне надеюсь, что никогда. От таких удовольствий я бы предпочел воздержаться и пока вообще не понимаю своей роли в нашем походе! Я-то думал, вас придется защищать…
В воздухе что-то свистнуло.
Несколько прядей срезанных волос с головы итальянского мага, сидящего рядом со своим подопечным, но не участвующего в разговоре, упали прямо в пламя костра и, вспыхнув, мгновенно сгорели. В остатки птицы, жарящейся на импровизированном вертеле, вонзился тонкий, острый, омерзительно знакомый стилет.