Граф только вздохнул. Не отвечать на глупые заявления брата он привык уже давно, слишком тратить время на пространные с ним беседы сейчас не хотел, поэтому предпочел, следуя словам и советам итальянцев, аккуратно раздвинуть кусты, застящие вход в пещеру и уверенно нырнуть в нее, скрываясь с глаз спутников.
Откуда-то сверху донеслось громкое карканье, и виконт, стоящий спиной к скале, резко обернулся. На вершине, плохо различимый снизу, сидел, нахохлившись, огромный черный ворон.
Винсент, окинув птицу долгим взглядом, нахмурился и медленно перевел его на прикрытый кустами вход.
— Похоже, Виктор опередил нас… — негромко вымолвил он и, тяжело вздохнув, покачал головой, — Он обещал, что его пальцы первыми сомкнутся на рукояти меча… интересно, чего он лишится после этого.
…Пещера оказалась небольшой и, к удивлению молодого графа, не особенно темной. Свет проникал в нее со стороны входа и, не взирая на немного застящие последний ветки, был вполне достаточен для полноценного изучения внутренней части грота.
Меч находился точно по ее центру — вонзенный в землю почти до половины, с гордо простирающейся вверх рукоятью, словно обвитой кольцами змеиного тела, с гардой, украшенной разинутой змеиной пастью.
Он стоял на маленьком островке, окруженный неширокими впадинами вокруг, заметный и какой-то неотвратимо грозный, до такой степени, что даже видавшему виды, и не могущему пострадать от него Эрику стало не по себе.
Он глубоко вздохнул и решительно двинулся вперед, не сводя взгляда с рукояти Нейдра, увенчанного крупным зеленым камнем, тускло поблескивающим в слабом свете и словно манящим, притягивающим не только внимание, но и руку.
Молодой человек подошел к краю впадины и, остановившись, немного склонил голову набок, изучая предмет, цель их путешествия, разглядывая оружие и не решаясь сделать еще шаг, чтобы добраться до него. Он размышлял.
Силы в его теле давно нет, по крайней мере, той, какую может отобрать меч — он не бессмертен, он больше не интантер и, пожалуй, единственная способность, какая еще сохранилась у него — возможность ранить Альберта, которого иным задеть невозможно. Единственная… Меч может отыскать эту силу в нем и отобрать ее. Опасно ли это? Мастер больше не враг им — против внука и дочери он, безусловно, более не попытается выступить, а это значит… Может быть, способность ранить его уже и не нужна? Зачем причинять вред человеку, который…
Сильный удар, толчок в спину не дал молодому графу додумать. Он вскрикнул от неожиданности, неловко взмахнул руками и, чувствуя, что падает, рефлекторно шагнул, подался вперед, перемахивая через впадину и, уцепившись за меч, кое-как удержался на ногах, рывком оборачиваясь.
Рядом с ним, перемахнув впадину одним ловким прыжком, приземлился криво улыбающийся Виктор де Нормонд.
— Вик… — на уважительное обращение сейчас не было ни сил, ни желания: Эрик был поражен и зол одновременно. Столь подлого поведения от своего достославного предка, от человека, каким всегда восхищался, столь бесчестного удара в спину он не ожидал.
— Вот мы и встретились, Эрик, — старый граф насмешливо прищурился, немного склоняя голову набок, — И я по-прежнему не желаю тебе смерти. Отдай мне меч.
— Тебе нельзя его касаться, — блондин нахмурился и, только сейчас сообразив, что по-прежнему касается рукояти меча, сжал ее сильнее, — Это опасно! Опасно для тебя, Виктор, я…
— Для меня? — мужчина, перебив своего потомка, запрокинул голову и жизнерадостно расхохотался, — Это самая глупая ложь, какую мне только доводилось слышать! Клянусь, от своего потомка я ожидал большей фантазии, Эрик, — меч не может быть опасен для меня! Я не позволю тебе задеть меня им, я возьму его сам…
— Глупец! — Эрик, не в силах и дольше слушать бред, несомый предком, нахмурился, делая шаг вперед и вставая так, чтобы заслонять меч собой, — Я не представлял, никогда не думал, что Виктор де Нормонд, мой великий предок, может оказаться до такой степени безрассуден и глуп! Чеслав солгал тебе, он лжет каждый раз, когда говорит с тобой, а ты, не зная, что тебя может ждать, бросаешься ради него в пламя, готов пожертвовать всем! Виктор… — он заставил себя успокоиться и попытался объяснить помрачневшему собеседнику, что ему грозит, — Если ты коснешься меча, первым делом он заберет твою силу. Какую-то… из сил. Ты можешь стать бессмертным человеком или смертным ворасом, а можешь потерять все и умереть здесь же! Неужели ты…
Еще один удар не дал ему закончить. Виктор де Нормонд не любил медлить, не желал воспринимать слова потомка, не хотел верить им и, убежденный в истинности лжи, так часто преподносимой ему учителем, предпочитал просто отшвырнуть Эрика в сторону, не удостаивая его слова ответом.