— Я лгал! — Чеслав легко всплеснул свободной рукой и, внезапно вытянув пистолет в сторону собеседника, прицелился, — Проваливай, граф. Тебе не место здесь. Тебе и на этом свете не место, давно следовало избавиться от такой помехи, как ты!
Грянул выстрел. Левый бок обожгло болью, и Вик, вскрикнув, схватился за него, ощущая липкую, горячую кровь.
Чес продолжал стоять, сверля его тяжелым взглядом. Граф сглотнул и, чувствуя, как рушится вокруг него мир, как разбивается на осколки вся его жизнь, жизнь, которую он вел на протяжении более, чем тысячи лет, попятился, отходя все дальше и, наконец, со всей возможной в его состоянии скоростью бросился прочь.
В голове у него все мешалось, он не знал, чему верить, не понимал, как быть и, пожалуй, в эти секунды впервые хотел не быть бессмертным. Ему хотелось оставить этот мир, жестокий мир, причинивший ему столько боли.
Чеслав медленно убрал пистолет и, глубоко вздохнув, отошел к креслу, вновь опускаясь в него. Губы его скривила насмешливая, злая улыбка.
— Вот и посмотрим, бессмертен ли ты еще, Виктор де Нормонд, — негромко проговорил он, обращаясь к ярко пылающему в камине стулу, — Надеюсь, истечешь кровью и подохнешь где-нибудь в лесу. Там тебе и место, собака.
Наступал вечер. Они сидели в гостиной замка, за столом — одна большая, дружная семья, включая даже и Дэйва, которому Чарли с большой неохотой позволил нарушить постельный режим.
Тихо потрескивал камин, даря живительное тепло, согревая сердца и души; на всех лицах цвели улыбки — это был один из немногих, удивительно приятных и уютных вечеров, когда все вокруг, кажется, пришло в норму, когда мир чудится хорошим и спокойным, и когда ничто не угрожает приятной безмятежности.
Мифический меч мирно лежал на столе в библиотеке — это место все единодушно сочли наиболее безопасным, а значит, в большей степени подходящим для хранения столь важного оружия. Чарли, которому, в общем-то, и надлежало владеть этим самым оружием, уже успел подержать его в руке и, прикинув вес и силу замаха, недовольно поморщился.
— Не шпага, — коротко резюмировал он, кладя тяжелый меч на стол.
Впрочем, уклоняться вновь от обязанности при помощи Нейдра одолеть Чеслава молодой человек не стал, поэтому слова его остались практически без внимания.
Сейчас, сидя в уюте гостиной, о мече они не вспоминали. О серьезных вещах думать вообще не хотелось — болтали обо всякой ерунде, кто во что горазд, много шутили и смеялись, и вели себя так, словно никакой опасности не существует, словно ничто им больше не угрожает.
На столе теснились яства, созданные самыми активными и молодыми магами замка и, в общем и целом, можно было сказать, что в Нормонде вовсю гремит праздник.
Веселье было в самом разгаре, когда Ричард, внезапно посерьезнев, вскинул голову и прислушался.
— Ты чего? — Дэйв, сидящий рядом с экс-хозяином и первым заметивший его поведение, удивленно приподнял брови.
Лэрд мотнул головой, хмурясь.
— Кто-то рядом с замком… — негромко проговорил он, напряженно вслушиваясь, — Не пойму… Странно двигается, как будто ранен?.. — мужчина окинул взглядом мгновенно притихших друзей и родственников.
Роман, прикрыв глаза, настороженно вслушался и медленно опустил подбородок.
— Да, я тоже слышу. Еле переставляет ноги, судя по шороху — цепляется за ветки и деревья… О, упал.
Баронет рывком вскочил на ноги. Благородное сердце его не могло вынести чужих страданий, требовало проявить милосердие и оказать помощь.
— Если ранен — надо помочь! — говорил оборотень горячо, уверенно, и, в общем и целом, возражений ни в ком не встречал.
Родные и друзья его, некоторые из которых отличались особой язвительностью, плохими людьми тоже не были и, зная о том, что рядом находится раненый человек, желали помочь ему.
— Идем, — Альберт сам уверенно поднялся на ноги, — Не жду особой опасности, но на всякий случай отправлюсь с тобой. Вы оставайтесь! — он чуть нахмурился и, воздев указательный палец, погрозил им остающейся родне, — Татьяна и Анри — вас это касается особенно. Сидите в замке, мы скоро вернемся. Идем, Ричард.
Оборотень уже был возле дверей, ведущих в холл. Мастеру, который сидел неподалеку от старшего из своих племянников, во главе стола, нагнать его проблем особенных не составило, и вскоре уже оба они покинули замок, спеша помочь неизвестному человеку.
— Вот и кончилось веселье, — Людовик обреченно вздохнул и, бросив на стол скомканную салфетку, развел руки широко в стороны, — Отдохнули — и будет. Теперь вновь пора бросаться на помощь неизвестно кому, штопать чужие раны и молить небо о чужой жизни. Ты готов к новому пациенту, Бешенный?