Мужчина попытался подавить улыбку. Племянник, стоящий перед ним, был и вправду уже очень взрослым человеком, однако, продолжал вести себя, как ребенок, и даже извинялся по-детски, и это невольно вызывало в душе баронета умиление. В конечном итоге, маленьких племянников он когда-то потерял, и был иногда рад увидеть, что кое-кто взрослеть не планирует.
— Я-то тебя прощу, — задумчиво вымолвил он, — Не взирая на твою глупую ревность, Роман, ты должен знать, должен понимать, что ты мне как сын. Вы трое — все для меня, как мои собственные дети. Вы — моя семья и, конечно, я не могу не прощать вас, не прощать тебя… Но вот с Альбертом дело обстоит сложнее, — Ричард нахмурился, — Для него Нейдр был особенно ценен — хоть он и скрывает истинную причину своей неприязни к Чеславу, она очевидна: он жаждет мести за поражение. За предательство. Теперь ты лишил его надежды на это… — оборотень тяжело вздохнул, — Он будет разгневан.
По губам Романа скользнула знакомая шаловливая улыбка, и он легко пожал плечами, разводя руки в стороны.
— Вот тогда и станет понятно, кто из вас нам больше дядюшка — ты или он. Ты не убил меня, а если он убьет… — парень наигранно вздохнул и внезапно посерьезнел, — Спасибо, дядя. Знаешь, Вик говорил мне, что ты — замечательный человек, очень благородный и добрый. Я кивнул, но пропустил мимо ушей, а теперь понимаю… Мне чертовски повезло иметь такого дядю, как ты, нам всем повезло! Ричард… мы тебе не говорим этого — мы, в конце концов, мужчины, нам не до сантиментов, — но мы все тебя действительно, по-настоящему, искренне любим. Не знаю, чтобы я чувствовал, если бы ты не простил меня.
— Наверное, то же, что чувствовал, возвращаясь в замок, — мужчина чуть дернул уголком губ, изображая улыбку. Слова племянника польстили ему, обрадовали, пролились бальзамом на душу, но, как сказал сам Роман — мужчинам не до сантиментов.
— Вернемся к друзьям, — он мягко приобнял племянника за плечи и, приподняв подбородок, весомо прибавил, — Будем решать, что делать теперь.
— И решим, можешь не сомневаться! — виконт гордо выпрямился и, тряхнув шевелюрой, нахмурился, — Лично брошу рыжего в мясорубку, как только увижу, вот тогда…
— Когда мы вновь встретимся с ним, я тебя не подпущу к нему, — Ричард нахмурился, — Он слишком опасен. Особенно теперь. Идем.
Первым, чей гневный взгляд встретил Роман, очутившись в гостиной (из холла, как выяснилось, все успели уйти), оказался, как это ни странно, вовсе не Альберт, а… Винсент.
Юноша, обнаружив во взоре хранителя памяти желтые искорки львиного гнева, поспешно спрятался за спину весьма польщенного этим Ричарда и, уцепившись за его плечо, осторожно выглянул.
— А вот и второй виновник торжества, — мрачно молвил ла Бошер, переводя тяжелый взгляд с виконта на весьма поникшего старого графа, сидящего на дальнем конце стола, — И судя по довольному виду, Ричард с ним не был достаточно строг.
— Он был! — поспешил оправдать дядю Роман, осторожно вновь выглядывая из-за его спины, — Просто он меня простил, поэтому я рад. Хотя вину свою я ощущаю, Винс, честно… — парень попытался вновь проникнуться собственной виной и даже удрученно вздохнул. Вздох получился фальшивым — разговор с Ричардом оставил по себе в душе виконта сплошную радость, и расстроиться вновь никак не выходило.
— Что ж, придется вновь принять на себя тяжкую обязанность по воспитанию юного неслуха, — хранитель памяти, не желая слушать оправданий «подсудимого», предпочел высказаться сам и, упершись кулаками в столешницу, медленно, величаво и грозно поднялся на ноги.
Роман нервно облизал губы. Винсента он, не взирая ни на что, уважал, а гнева его даже немного побаивался и сейчас вновь ощутил, что над головой его сгущаются тучи.
— Чем ты думал, Роман, когда потакал Виктору в его безумной идее? — взгляд мужчины уперся прямо в моментально вновь помрачневшего парня, — Как мог попасться на такую простую уловку, как мог подумать…
— Не надо! — виконт, наконец, не выдержав, решительно выступил вперед, сдвигая брови, — Дядя уже все это мне говорил, Винсент, и я на все это ему ответил. Честно говоря, он предупреждал меня о гневе Альберта, но, видимо, малость промахнулся… — взгляд юноши стал каким-то очень красноречивым, и собеседник его, судя по всему, рассердился еще больше.