— Твоя ярость приведет к тому, что в поместье не останется мебели, — негромко, очень аккуратно молвила она, тщательно подбирая слова и опасаясь еще больше разгневать собеседника.
Молодой рыжеволосый человек, кажущийся значительно более юным, чем так опасающаяся его женщина, с размаху упал в глубокое кресло, хмуря брови. Желтые глаза его сверкали.
— Плевать, — бросил он, зло выдыхая, — Я устал от бездействия, черт побери! Эти мерзавцы… ты уверена, что они получили перо с моим вызовом?
— Конечно, — собеседница его испуганно кивнула, на всякий случай отступая еще немного назад. Быть наедине с этим человеком, с этим нечеловеком, с этим оборотнем, она боялась смертельно, но противиться ему не могла, ввиду все того же страха.
— Перья всегда находят адресата, — помолчав, продолжила она, — Они — мои почтовые голуби, они не могут заблудиться или потеряться в пути… Боюсь, ты просто недооцениваешь своих врагов, а они не так глупы, чтобы вновь бросаться, очертя голову, к тебе в руки.
Рыжий раздраженно зарычал и, сложив пальцы домиком, бросил злой взгляд на пламя камина. Его раздирала, душила ярость, безудержная, сильная, бешенная ярость, с которой он никак не мог справиться.
— Я ведь был вежлив, — тихо, но очень зло процедил он, — Я вежливо предложил маркизу ла Бошер встретиться. Какого черта он не удовлетворяет мою просьбу?! Я обещал, я клялся убить его, оборвать его бессмертное существование еще когда он был у меня в плену, еще когда Анхель… — он замолчал, оборвавшись на полуслове и, бросив долгий тоскливый взгляд на банку, стоящую на столе возле дальней стены, опустил голову.
Он знал, почему так зол.
— Я не понимаю, что происходит, Альжбета… — когда он вновь заговорил, голос его зазвучал глухо, — Он уже должен был прийти в себя, я все сделал правильно! Но он по-прежнему мертв. Я не могу возвратить его, возродить… я могу лишь злиться на себя и на тех, кто сделал это с ним, я могу лишь завершить начатую им месть! Я должен, в конце концов! — он рывком поднялся с кресла и, пройдясь по комнате, остановился перед камином. Желтые глаза оборотня блестели.
— Мой бедный друг, — глухо молвил он, не сводя взгляда с пламени, — Я все еще верю, верю, что ты очнешься и мы вновь встретимся… Но, когда ты очнешься, ты уже будешь отомщен, я клянусь. Альжбета!
Женщина вздрогнула, вытягиваясь по струнке.
— Я… я не знаю, как помочь тебе, Чеслав, я…
Чеслав вскинул руку, вынуждая ее умолкнуть.
— Ты отправишь им еще одно послание, и оно будет последним. Если на сей раз они не пожелают внять моим словам, что ж… — он закусил губу и покачал головой, — Мне не составит труда пробраться в Нормонд и перебить их всех. Если они медлят, потому что не готовы — они потерпят поражение, если желают утомить меня ожиданием… пожалеют об этом. Запоминай слова, ты напишешь их сама! — оборотень медленно выдохнул, — А я буду ждать. И не думаю, что ожидание на этот раз затянется.
— «До встречи через три дня, господин маркиз», — Винсент поднял голову, продолжая сжимать в руках еще одно перо: новое послание от врага, и усмехнулся, — Похоже на угрозу.
— Или на провокацию, — Людовик, один из собравшихся в гостиной в большом количестве людей, согласно кивнул, — Он дразнит, подбивает на действия. Где гарантии, что через три дня он заявится сюда с претензиями?
— Давайте не будем ждать ни гарантий, ни его появления, — Альберт, будучи человеком, стихийно возглавившим борьбу против Чеслава, с чем, в общем-то, никто не спорил, решительно поднялся на ноги, — Белладонной мы, благодаря Марко, располагаем, осталось лишь смазать ею клинки — и можно отправляться на «встречу».
Сын великого мастера, выслушавший отца с большим вниманием, и даже пару раз согласно кивнувший, внезапно вскинул руку, привлекая к себе внимание.
— Один вопрос, папа. Насколько эффективно холодное оружие против огнестрельного?
— Контрабандист, а прав, — Роман в раздумье почесал висок, затем собрал рукой длинные волосы в подобие хвоста, — Чес ведь любит стрелять и, вообще говоря, часто делает это, не задумываясь. А тем более, если он, как ты говоришь, зол.
— Но главная надежда его — это Нейдр, — итальянский маг, тоже присутствующий на военном совете, ратующий за силу так старательно добываемого ими меча, немного нахмурился, — Он жаждет отнять у нас силу, он хочет победить Винченцо, а против него пули будут бессильны.