Луи, тоже не желающий оставаться в стороне от милой беседы, хмыкнул и, переглянувшись с братом, легко пожал плечами.
— Что-то он как-то наивен, а? Как будто и вправду верит, что мы привели Винса, чтобы принести его в жертву всякой рыжей гадости, и не будем даже этому мешать!
— Помешать мне? — Чеслав, силой воли обуздывая рвущееся наружу бешенство, снисходительно улыбнулся и, достав и вторую руку из кармана, воздел обе, — Глупый мальчишка, маленький магистр, не способный верно оценить ситуацию! Ты умрешь первым сегодня! — он вытянул правую руку вперед и внезапно словно что-то дернул ею, притягивая к себе.
Над рекою разнесся тяжелый, угрожающий треск. Одно из огромных, толстых деревьев, стоящих как раз за спиной Людовика, вдруг сломалось, как тонкая тростинка и начало тяжело заваливаться на юного мага.
В зеленых глазах того на мгновение отразился страх: дерево было велико, даже слишком велико, его сил — не только физических, но и магических, — не хватило бы, чтобы удержать его, гибель казалась неминуемой…
Альберт, не поворачивая головы, внезапно вскинул левую руку, словно останавливая кого-то или что-то. Тяжелый ствол, уже почти упавший, замер, зависая в воздухе, удерживаемый силой великого мага, продолжая нависать над головой его племянника, но уже не так пугая.
Чеслав прищурился, с явной насмешкой следя за действиями мастера, убежденный, что и тот не справится с угрозой и, вне всякого сомнения, желая подтвердить это для себя, вновь мягко потянул руку к себе. Теперь он не дергал, он тянул, насмехаясь, издеваясь, словно желая дать жертвам прочувствовать весь ужас положения, в какое ставил их…
Альберт скрипнул зубами. Воздетая рука его задрожала.
Людовик, торопливо отступив, повернулся к дереву лицом и вскинул обе руки, словно удерживая ствол открытыми ладонями.
Великий маг медленно потянул носом воздух и внезапным, резким движением отбросил руку назад, будто толкая что-то, отталкивая от себя. Оборотень помрачнел, сжал губы, продолжая тянуть дерево на себя, но… Медлить никто из присутствующих здесь людей не желал.
В воздухе свистнул стилет, и Чеслав, успевший заметить его, уклоняясь, на мгновение отвлекся. Дерево, повинуясь теперь уже силам мастера и его ученика медленно выпрямилось и, оттолкнутое ими, тяжело завалилось назад, ломая собою другие деревья.
Роман, в этом противостоянии участия не принимавший, но за родственников переживающий сильно, с нескрываемым облегчением выдохнул и довольно взмахнул мечом.
— Ура, друзья! Осталось только избавить мир от этого лесного вредителя, и можно считать, что дело в шляпе!
— Думаешь, это будет так просто?! — Чеслав, взбешенный постигшей его неудачей, зашипев, вскинул правую руку, раскрывая пальцы. Губы его скривились.
— Нейдр… — теперь это уже было не шипение и даже не рычание: это был просто тихий призыв уверенного в себе хозяина, владыки, не сомневающегося, что приказ его будет исполнен.
— Началось… — Альберт, который только этого мига и ждал, сжал кулаки, немного подаваясь вперед. Глаза его горели волнением и азартом — маг жаждал действий, желал вступить в бой и, безусловно, надеялся на свою победу.
Пальцы оборотня сжались, обхватывая вынырнувшую из небытия рукоять воздетого к хмурым, мятежным небесам меча. На кончике того сверкнула искра, пламенем пробежавшаяся по лезвию и, казалось, нашедшая свое отражение в желтых глазах хозяина.
Паоло немного нагнул голову, мрачно следя за происходящим. В их победу итальянец уже, судя по всему, не верил, надежд никаких не питал — враг казался чересчур грозным, чересчур пугающим и сильным, а его единство с могучим мечом, казалось, было последним росчерком на их смертном приговоре.
Андре, стоящий за спинами прочих, следящий и за врагом, и за поведением, реакцией друзей, чуть сузил глаза. Страх итальянского союзника перед Чеславом от него не ускользнул, и молодой человек, сам особой силы не имеющий и присутствующий скорее в качестве группы поддержки, нахмурился, абсолютно этому не радуясь. Он шагнул вперед, стараясь, впрочем, сделать это незаметно для грозного оборотня и легонько толкнул стоящего рядом с отцом Марко в спину.
— Поддержи его, — шепнул он, дождавшись удивленного взгляда молодого человека, — Твоего отца. Он напуган, готов сдаться — сделай что-нибудь! Если Чеслав увидит, что мы трусим — победы не видать.
Молодой итальянец торопливо кивнул и, приподняв подбородок, окинул быстрым взглядом союзников, будто выискивая кого-то среди них, кого-то, могущего успокоить Паоло значительно больше, чем он сам. Затем торопливо склонился к уху мага и что-то негромко прошептал по-итальянски.