— Если я вытащу меч… — блондин на миг закусил губу, — Не сделаю ли я хуже? Когда Дэйв был ранен, Чарли рассказывал, что стоило вытащить стилет из раны, как кровь пошла сильнее… Я не желаю дяде смерти.
— Ее никто не желает, — Роман, продолжающий зажимать рукою горло, судорожно втянул воздух, — Надо как-то доставить его в замок… и Чарли тоже. И меня не помешает.
Людовик, обеспокоенный и испуганный ничуть не меньше прочих, сидящий на корточках неподалеку от Альберта, переведя взгляд на брата, нахмурился и, поднявшись на ноги, поспешил к нему.
— Дядя умеет лечить прикосновением… — молодой маг тяжело вздохнул и, глянув на поверженного экс-пирата, качнул головой, — И Чарли, говорят, тоже. Увы, я такого мастерства не достиг, но… — он резко тряхнул правой рукой и, разворачивая возникшее из ниоткуда холщовое полотно, уверенно кивнул собеседнику, — Дай взглянуть.
Виконт, брату доверяющий целиком и полностью, осторожно убрал окровавленную руку и, кое-как приподняв подбородок, продемонстрировал рану. Луи длинно присвистнул.
— Тебе дьявольски повезло, что ты бессмертен, Роман, знаешь… с такими ранами не выживают, — он решительно и очень резко прижал развернутое полотно к горлу юноши и, принимаясь старательно, очень тщательно бинтовать его шею, ободряюще улыбнулся, — Кровь тебе терять все равно не рекомендовано, так что пока остановим ее этим. Дома я… или Чарли, если он очнется, зашьем тебе рану, не беспокойся.
— Ходить со шрамом на горле будет еще неприятнее, чем поливать всех кровью, — мрачновато буркнул виконт и, полностью удовлетворенный результатом работы младшего брата, с осторожностью вздохнул. Это сделать ему удалось несколько легче, чем прежде, и парень ощутимо обрадовался.
— До замка дотяну, можно не сомневаться. Что с дядей?
Услышав нескрываемые нотки беспокойства, прозвучавшие в его голосе, Винсент, всегда бывший абсолютно уверен, что Роман Альберта не выносит, с удивлением покосился на него. Впрочем, обнаружив повязку на шее юноши, сквозь которую уже немного проступила кровь, он мгновенно объяснил себе странное его поведение большой кровопотерей, и немного успокоился.
— Меч вытащить все же придется, — говорил хранитель памяти негромко, но внушительно, устремляя взгляд на кажущегося и в самом деле мертвым мага, — Не верю, чтобы он умер… но Нейдр тянет из него силы, и это может убить его вернее раны.
— Винченцо прав, Ваша светлость, — Паоло, хмурясь, вгляделся в бледное лицо великого мага, не рискуя слишком приближаться к нему, — Меч приносит ему больше вреда, будучи в ране. Как только вы извлечете его, я смогу переместить мастера в замок, где, надеюсь, сумею и оказать ему помощь. Марко и Людовик, полагаю, займутся Романом и Чарльзом, но вам… — он на миг сжал губы, виновато пожимая плечами, — Вам, увы, придется добираться до замка самому, ибо сейчас переместить Нейдр я не рисковал бы даже когда он в ваших руках. Меч напился крови… кто знает, как он поведет себя теперь.
Эрик предпочел не отвечать. Дойти до замка ему самому было, в общем, не слишком сложно, тем более, что в схватке молодой граф практически не пострадал, беспокоило только состояние здоровья дяди и брата, да еще Чарли, все еще не пришедшего в себя — удар о дерево был излишне силен.
Он шагнул вперед и, не сводя взгляда с лица Альберта, осторожно обхватил рукоять меча, затем резким движением поднимая его вверх, выдергивая из раны.
Маг на миг выгнулся, словно подаваясь за оружием и, выдохнув, вновь безжизненно упал на землю. Кровь из пробитой грудной клетки заструилась вниз.
Андре, которому однажды уже доводилось видеть умирающего отца, и который совершенно не хотел вновь любоваться этим зрелищем, слабо вскрикнул и бросился вперед. В глазах его заблестели слезы.
— Папа… — губы молодого человека дрогнули, и Ричард, решительно шагнувший вперед, резковато встряхнул его за плечи.
— Мы спасем твоего отца, парень, — говорил оборотень твердо, хотя и несколько грубовато: все-таки беспокоился он ничуть не меньше, сам изумляясь этому, но раскисать себе не позволял.
Вообще, за Альберта сейчас переживали все, безо всяких исключений, абсолютно забывая о собственной неприязни к великому магу. За дни, прожитые под крышей Нормонда, мужчина показал себя с самой лучшей стороны, как-то исподволь, не специально, завоевал самое искреннее расположение родственников и союзников, и смерти его теперь не хотел никто.