— Как я понимаю, капитан пожаловал с известиями? — он красноречиво кивнул на перо, и экс-пират тяжело вздохнул, кивая в ответ.
— Да, валялось в холле на полу. Черт знает, кому эта рыжая крыса адресовала его на сей раз, креветку дохлую ему в ноздри, но звучит весьма угрожающе! — он шагнул к столу и, справедливо полагая, что передавать угрожающие послания надлежит тому, кто возглавляет их команду, протянул перо мастеру.
Великий маг, мягко приняв его, скользнул взглядом по написанному и, хмурясь, сжал губы, неспешно кладя перо на стол. Говорить ему ничего не хотелось.
Винсент, справедливо полагая, что коли уж потомок ознакомился с посланием, то прочим знать его содержание тоже не помешает, дотянулся до него и, схватив, поднял на уровень глаз.
— «Четыре дня», — с выражением прочитал он и, хмыкнув, бросил перышко на стол, — А он самонадеян, как я погляжу. Надо бы спросить у Марко, через какой срок белладонна выводится из организма оборотня…
— Не стоит, — Ричард, мрачный, как дождливое небо, тяжело вздохнул и, подперев щеку кулаком, обвел всех невеселым взглядом, — Белладонна выводится за три-четыре дня. Он дал себе маленькую фору — хочет не только прийти в себя, но и полноценно оправиться, подготовиться к следующей битве…
— Значит, и нам не стоит медлить, — Альберт нахмурился и, потерев подбородок, попытался, было, вновь уверенно принять командование, — Чарли и Эрику следует усилить тренировки. Я и Роман проследим…
— Нет! — Татьяна, совершенно негодующая, возмущенная до безобразия, вскочила на ноги, гневно упирая одну руку в бок, — Ты не будешь ни за чем следить, папа! Ты отправишься в каморку и будешь делать, готовить, варить или я не знаю, что, себе бессмертие!
— Татьяна… — великий маг, по-видимому, такого напора от дочери не ждавший, растерянно заморгал, — У нас нет времени, я должен…
— Нет! — теперь уже в бой вступил и Андре, тоже вскакивающий со стула и возмущенно сверлящий родителя взглядом, — Все, что ты должен — вернуть былую силу, папа, вновь обеспечить себе неуязвимость! С остальным мы разберемся сами.
— Но… — мастер завертел головой, переводя изумленный взгляд с одного из своих детей на другую. Последняя нахмурилась.
— Никаких «но»! Я не хочу потерять отца, папа, запомни это раз и навсегда! Сегодня… вернее, вчера, я уже думала, что потеряла тебя. Не заставляй ни меня, ни Андре переживать это снова, — на последних словах голос девушки зазвучал глуше, и Альберт тяжело вздохнул. Такому напору сопротивляться было невероятно затруднительно и почти невозможно; какие еще привести аргументы, мужчина не знал.
— Я ведь должен помочь… — попытался еще возразить он, однако, на сей раз оказался прерван младшим из своих племянников.
— Они сами справятся, дядя, — безапелляционно заявил Людовик и, воодушевленно взмахнув рукой, широко улыбнулся, — А я когда-то помогал тебе готовить бессмертие, помогу и на сей раз. И, кстати, у тебя еще останется в запасе целый день для восстановления сил — цени милость Чеслава!
— Ежа ему в брюки, — сумрачно вставил Чарли.
Альберт, высказыванием капитана изрядно позабавленный, хмыкнул и, скрывая улыбку, слегка покачал головой.
— Суровый у вас нрав, капитан. Что ж… — он обвел взглядом всех, столь категорично настроенных в его отношении людей и неспешно кивнул, — Хорошо. Если все вы, дети мои, желаете, чтобы я проявил заботу о себе вместо того, чтобы помогать вам — так тому и быть. Но у меня есть одно условие… — маг медленно повернулся, устремляя взгляд на дочь и зятя, — Вы оба примете предложение Луи и выпьете зелье, которое продлит ваши жизни на века. Я не хочу пережить вас, мои дети.
Эрик, которого мастер, не задумываясь, записал в свои отпрыски, тонко улыбнулся и, переглянувшись с супругой, медленно склонил подбородок. Против такого расклада граф, после некоторых раздумий и ввиду сложившейся ситуации, больше не возражал.
Маленький Анри выскользнул из замка совершенно незаметно для взрослых, занятых своими делами и проблемами. Он не боялся внезапного нападения страшного рыжего оборотня — он слышал, что тот обессилен сейчас, он не боялся и новой встречи с пауком — он слышал, что тот больше не опасен. И, в связи со всем этим, он совершенно не понимал, почему ему до сих пор запрещают покидать замок и гулять по хорошо знакомому лесу.
Он родился здесь, он бродил между деревьев, окружающих Нормонд, не раз и не два, то один, то в сопровождении кого-то из взрослых и абсолютно не боялся заплутать в них. Он скучал по запаху прелой травы, по шороху сухих листьев под ногами, скучал по лесным ароматам и звукам, он тосковал по живой природе и не мог больше оставаться среди каменных стен.