— Дашка, подушку! Сашка, не мешай!
И меня нежно, его сильные руки, отпускают куда–то. Я сразу же открываю глаза. Надо мной, склонилось его лицо, но я, только в его глаза и больше ничего!
Только в глаза!
— Все будет хорошо, Малинка. Все хорошо.
Закрыла глаза от того, что мне дико хорошо я вдруг, ощущаю что плачу, из глаз вытекает слеза и медленно течет по моей щеке.
— Ну, что ты? Что? Все будет у нас хорошо!
И от того, что он такое сказал, что я слышу, что это будет и это будет у нас! У него и у меня и у всех нас, с его ангелами, у меня сразу же стукнуло сердце и еще и еще, и пошло и затюкало, затрепетало, как у воробья.
— Да? У кого? — Почему–то так переспрашиваю. У меня при этом сердце замерло, так как мне надо еще раз это слышать, убедиться, что не ослышалась.
— Да! У нас. Все у нас будет хорошо.
— Ты уверен? — Почему–то с ним на, ты?
— Да!
И я опять закрываю глаза. И все!
А в голове только мелькнуло. — А как же, мусорное ведро?
Боже, я отслужу
Снова я верчусь в своей постели. Со мной уже не раз и не два так, а вот со сном все никак не восстанавливается, как раньше. Потому снова открыла глаза и лежу, смотрю в полутьму над собой.
Что это? Почему это я напрягаюсь снова и снова? Почему не всплывает его лицо? Я что? Забываю или мне не суждено его запомнить?
Заволновалась. И может от того оно и всплыло перед глазами, что я из последних сил напрягаюсь, боясь потерять его образ. Но оно не ясно, а контурно и все как бы в тумане. Но оно, это мое, родное, это его лицо. Ну, слава Богу. Значит все–таки это судьба! С облегчением отмечаю.
— Ты не должна о нем все время, так нельзя. — Снова проснулся и лениво шепчет во мне этот противный и навязчивый мой внутренний, что во мне.
— Нет! Надо! Обязательно надо и все время. Я же боюсь, ослабить память и потом его не могу, не должна потерять. Он ведь моя судьба!
— Ну, конечно? Ну, да, куда уж там! А ты, между прочим, о чем это мечтаешь? Ты хоть понимаешь, как это с ним и его детьми? Их же ведь двое и не твои они.
— Ну и что из того, но я их уже обожаю и люблю!
— Как это? Как вообще можно такое говорить? Ты не должна, не имеешь право! Ты вот, что? Своих заводи и вот их и люби! Ты же ведь женщина, рожай и можешь иметь своих! Зачем тебе их, чужих? Это, между прочим, моя дорогая не куклы, а дети и это ты знаешь такая ответственность? А ты? Разве же ты готова? Ты на себя посмотри? Ну, и какая ты?
— Что во мне не понравилось тебе? Обычная я, как все.
— Ага! Особенно с вывихнутыми ногами и шишкой на голове. И откуда же они у тебя?
— Ну и что, я смогу, и я так желаю и буду! Я для них стану как мама!
— Ой, держите меня! Ой, ой. Как страшно и грозно? И это ты про себя?
— Да! А что тут такого? Да ты знаешь, какая я?
— Только не надо? Хорошо? Я что же, не знаю тебя?
— Да, ты не знаешь меня! Я уже взрослая и самостоятельная, я сильная женщина и я…
— Постой, погоди! Все что ты в запале, как заклинание повторяешь, то все ерунда и вранье, чистейшей воды! Потому ты и такая!
— Ну и что? Я смогу!
— Ага! Ну, ты решительная и как там тебя, между прочим, твоя, а не моя любовница и подруга называет? Железной? Ой, не могу, ой! Она, видите ли, придумала в самом–то деле что она и правда из железа и стали? Да ты податливая и безвольная! Куда тебя потянула она, туда ты и поскакала, как коза! И главное, куда? Это же надо?
— Так! Прекрати! Хватит! И не любовница она!
— Ну, да? А кто ей позволил, себя целовать, трогать и где, между своих ног? А потом, прижиматься к ней в танце так, что сбивалось дыхание от ощущения ее горячей груди! Что, разве не так? И у кого так было? Между прочим, это все с тобой происходило и всего–то как две недели назад! Тебе еще напомнить?
— Хватит, сказала! За это меня и наказала судьба!
— Нет, погоди! Если уж все честно, то все до конца! Ну, что? Поджилки уже затряслись и сердечко забилось? Ну, я все же напомню тебе, как и где все это я тобой происходило.
— Не надо! Прости.
— Нет! Раз назвалась железной, так потерпи. Слушай правду!
Ну, что ты туда пошла, к ним, я уже сказала. А вот потом? Почему сразу не ушла, не убежала? Ты, что же, не понимала, на чью ты свадьбу попала, и кто вокруг с тобой? Ну, да! И зачем ты взяла телефон у этой как ее там, у Кайфы? Что это ты, тебе он зачем?
А потом? Ну как ты так прокололась, напилась, с ней зажималась, своим телом и с кем? С ней? А потом? Облевала унитаз и драпать! Тикать?