«Может, я плакал во сне? - подумал Алеша и промокнул рукавом/ мокрые ресницы. - Неужели и сегодня она не придет?»
Он посмотрел на такой мирный в утреннем свете храм и усмехнулся. Пройдет лето, осень, снег засыпет лопухи и наметет сугробы у щербатых окон, а он все будет ждать… Ах, Софья, Софья…
Встал, потянулся и пошел на рынок. Купил топленого молока, пару ситников и вернулся на свой сторожевой пост. У входа в костел сидела неприметная старушка.
«Плохое она место выбрала, чтобы просить подаяние», - подумал юноша и с удивлением увидел, что старушка машет ему рукой.
- Здравствуй. Тебя жду. Все правильно - на щеке родинка, глаза синие. Девицей ходишь? Я от Софьи.
- Письмо принесла? Наконец-то! - рванулся к старушке Алеша.
- Весточка моя на словах. Передай, говорит, ему…
- Кому- ему? - смутился он.
- Полно, юноша. Софья все знает.
Алешине лицо стало медленно наливаться краской. Какого угодно известия он ждал, но не этого. Старушка меж тем, не замечая его смятения, выкладывала новости одну другой удивительнее:
«Софья согласна идти с ним в Кронштадт… Софья просила привести его к ней под окно…»
- Ну так веди! - встрепенулся он.
- Поздно, мил человек,- виновато и через силу сказала старушка. - Да не смотри ты на меня так! Увезли Софью сестры монастырские. Нынче утром. Они и сказали ей, что ты мужчина.
Алеша опустился на мраморную плиту.Как волна накрывает с головой, забивает ноздри пеной, не дает дыхнуть, так оглушило его ужасное известие. Вот и все, конец мечте… И не скажет он никогда: «Милая Софья, я привез тебе жемчуга и кораллы…»
- Да очнись ты!- Старушка тронула его за плечо.- Софью повезли в Вознесенский монастырь, а оттуда в скит на озеро. Ей в миру жить нельзя. Она матерью покойной монастырю завещана со всем богатством.
- Да разве она вещь? Как ее можно завещать?
- Молод ты судить об этом. Матушка Софьина жила в мире горнем. Глаза у нее были беспамятные.Скоромного не ела даже по праздникам.А уж как молилась! Так молиться не только киноватки, но и великосхимницы не умели. Стоит с крестом и свечой в руке и ничего не видит, кроме лика святого. Свеча толстая, четыре часа горит. Я однажды крест после молитвы из ее рук приняла и уронила, грешница. Крест от свечи раскалился, как огненный, а она и не заметила, что ладони в волдырях. Обет монашеский потому не приняла, что дочь при ней жила, Софьюшка. Да и мужа она ждала.
- Откуда ждала?
- Из Сибири. Откуда еще? Отец Софьи богатый болярин был, да…- старушка сделала неопределенный жест рукой,- был «противу двух первых пунктов».
Кто не знал этих страшных слов- государев преступник, значит, подрыватель устоев державы, супостат, значит, пошедший противу двух первых пунктов государева указа.
Странно было слышать эти слова из уст странницы, но столь многим виновным и безвинным ставилось в упрек пренебрежение к «двум первым пунктам», что слова эти вошли в обиход.
- Был человек и не стало,- продолжала старушка тихим голосом. - Ждала она мужа, жила при монастыре тайно, а как ждать перестала, так и померла.
- Софью спасать надо, - страстно сказал Алеша. - Нельзя человека насильно в монастырь заключать. Помоги мне ее найти, сделай доброе дело!
- А кому- доброе?- Старушка внимательно всмотрелась в Алешу.- Ты скажешь - любовь…
- Любовь? - Он опять покраснел. - Я и не думал об этом.
- От любви добра не жди.- Она мелко затрясла головой.- Любовь- это морока, муки, смятение души. А в монастыре- тихо… Мать Леонидия- святой человек. Она Софью любит,не обидит.Привыкнет наша голубка и будет жить светло и праведно.
- Софья-то привыкнет? Она скорее руки на себя наложит. Пойми, не могу я ее бросить. Не будет мне покоя.
- Зачем девушку в Кронштадт звал? Разве ей там место?
- Видно, плохо звал, - вздохнул Алеша.
- Софью надо было к матушке своей вести,- вдруг сказала старушка проникновенно.- У тебя где матушка живет?
Алеша назвал родную деревню.
- В какой волости, говоришь?- переспросила старушка.- Видно, бог вам помогает. Микешин скит тоже в той стороне.
- Микешин скит?? Так Софью туда повезут?
- Слушай и запоминай. Путь туда долгий.
16
После того, как Саша Белов в последний раз махнул рукой и выбежал из ворот дома в Колокольниковом переулке, жизнь Никиты Оленева была заполнена одним - он ждал известий от отца. Кажется, все сроки прошли, а нарочных из Петербурга с письмом и деньгами все не было. Никита томился, нервничал. Сама собой напрашивалась мысль, что отец не хочет его видеть, что тяготится самой необходимостью заботиться о сыне.