— А разноцветный туман? — спросила Даари. — Вы его не видите?
«Побочный эффект твоего уникального зрения, Дайки, — появилась надпись в центральной трети экрана. — Ты видишь концентрированную фоновую магию, которой здесь заполнено все, и она мешает тебе рассмотреть остальное. На самом деле мы летим над довольно интересной местностью».
— Отлично, — пробормотала Даари и приготовилась скучать: не просить же спутников, чтобы они пересказывали ей все! Да и как перескажешь, если многие объекты здесь заведомо не похожи на те, что существуют в обычном мире?
Следующие четверть часа или около того Даари усиленно разглядывала цветной туман, надеясь увидеть, как из него вылетит стая радужных скатов или еще кого поинтереснее. Ну и заодно краем уха слушала, как Лаор и Геон обсуждают невидимые ей объекты и спорят на тему того, в какой среде Нечистым тварям комфортнее — в своем мире или в нашем? Ведь недаром за столько веков они не расползлись в нашем мире вдаль от Пограничья — может быть, наша среда для них если не ядовита, то, во всяком случае, неблагоприятна. Лаор отстаивал эту точку зрения, Геон держался традиционного мнения: твари и рады бы пробраться к нам, да усилия человечества по их убиению не дают.
Дракон больше ничего не писал, и Даари начала думать, что путешествие, вопреки ее опасениям, обойдется без особых приключений. Увы, не обошлось: внезапно, без всякого предупреждения в прозрачный материал кабины ударил огненный кулак.
Даари инстинктивно отшатнулась и, наверное, упала бы с кресла, если бы ее не удерживали ремни. Но никак иначе отреагировать не успела, потому что Дракон резко нырнул вниз — судя по перегрузкам, которые она ощутила.
Все закружилось у нее перед глазами, на миг очень близко, как будто в метре от лица и защитного колпака кабины мелькнула знакомая по образовательному фильму имени Сиары Салагон поверхность — словно пирог, сложенный из множества ажурных каменных корочек. Потом вместо поверхности оказалось небо, неожиданно багрово-зеленое, то ли в облаках, то ли в иных пятнах непонятного происхождения… а может, не небо, кто его разберет? Дракон, похоже, вошел в штопор: Даари только и могла, что держаться за эти хлипкие ремни, которые порицала еще совсем недавно (а стоило доверять нанятым ею же конструкторам, стоило!), молиться всем известным ей богам и духам — впрочем, их имена вылетели из головы почти сразу же — и стараться не выблевать все-таки эту несчастную лепешку.
Мат Лаора все еще звучал в ушах, только стал еще более изобретательным. Геон крикнул:
— Щит! От ударов толку нет, давай сделаем щит!
Даари тускло порадовалась за них: надо же, понимают в происходящем и как-то успевают участвовать, а от нее толку никакого.
Тут калейдоскоп реальности вынес в поле зрения нечто осмысленное, но в высшей степени неожиданное: газон зеленой травы, одуванчик с гудящим на ним шмелем… Неожиданно одуванчик гротескно поплыл, отращивая щупальца, а шмель снарядом рванул прямо на Даари, и стало ясно, что это все-таки не идиллическая картинка, а нечто прямо противоположное. На экране вспыхнули слова от Дракона, которые Даари даже прочитать не успела — а потом почувствовала пресловутый ток «высоких энергий», от запястий, опутанных магическими каналами, к сердцу и животу.
Вот теперь ей стало по-настоящему плохо, да так, что в глазах потемнело.
Нет, сознания она не потеряла — а лучше бы потеряла! Пещера под Атоной показалась цветочками. Или это просто память милосердно стерла подробности за давностью лет?
Дракон сделал то, для чего, собственно, и предназначались доспехи: сплел чары какой-то охрененно высокой интенсивности, использовав Даари для фокусировки заряда. И она должна была терпеть, иначе бессмысленной становилась вся затея.
Должна! Терпеть! Терпеть!
— Моя госпожа, вы в порядке? Даари!
— Госпожа Сат, вы живы? Откройте глаза!
Она послушно открыла глаза, чувствуя, как немилосердно болят челюсти: так сильно сжимала зубы, чтобы не закричать. В глаза ударил ослепительно яркий свет, и Даари зажмурилась снова. Перегрузок больше не было, ощущения пропущенного через нее тока тоже, только разливалась по всему телу какая-то особенно выматывающая, глубокая слабость. Очень знакомая: после беготни по подземельям и горам в глубоко беременном состоянии Даари ощущала себя примерно так же!
— Я в норме, — пробормотала она, с трудом ворочая языком. — Почему так ярко? Это что, загробный мир?
— Всего лишь заоблачный, — произнес голос Геона, к которому, похоже, вернулся присущий Главному евнуху юмор. — Мы вырвались из Нечистого измерения, приближаемся к расчетной точке. Набрали высоту. Отсюда хорошо будет виден полет ракеты в конце траектории.