«Так, хватит мандража, — сказала себе Анни. — Ты ведь не шпионов собираешься разоблачать! Ты просто сообщаешь о случаях безалаберности и вредительства на рабочем месте. Это вообще-то твоя обязанность! Никаких эксклюзивных материалов у тебя нет, никому ты угрозы не несешь… Все то, о чем ты пишешь, мог бы заметить кто угодно! Бояться нет причины!»
Но эта отповедь самой себе не успокоила ей нервы. Все равно осталось чувство, что она совершает что-то неправильное и навлекает на себя дополнительные неприятности.
Прежде, когда Анни писала в канцелярию космодрома, ей возвращались ответы на официальных бланках, написанные зубодробительным канцелярским языком. Точнее, не ответы, а отписки: как день было ясно, что никто в канцелярии даже и не думал вникать. И, хотя Анни возлагала на императрицу определенные надежды, ей казалось, что и в этот раз ответ будет примерно такой же. Может быть, более пространный, может быть, с сообщением о том, что ее доклад передан на рассмотрение какой-то комиссии — в общем, вариации на ту же тему.
Но случилось иначе: однажды, где-то через неделю после отправления доклада, в разгар первой половины рабочего дня императрица заявилась к ним в отдел.
Это был тот час, когда Лотера и Таирана уже закончили гонять утренние чаи и неохотно приступили к работе — то есть к рассмотрению документации, которую пересылали перед отправкой на космодром изделий и деталей изделий. Под изделием могло пониматься все что угодно: от спутников и их частей до ракет, кристаллов и сложных артефактов, в том числе предназначенных для замены собственно космодромного оборудования, а не для вывода на орбиту. На космодром приходила бесова уйма всяческих материалов.
Надо отдать коллегам Анни должное, работали они довольно быстро — если уж решали работать. Правда, это было вызвано тем, что они даже не пытались ни во что вникать. Просто сверяли с техническим заданием, смотрели оформление, после чего шлепали штамп и пропускали дальше — тем, кто будет уже сверять непосредственно на месте. Короче, работа кипела: стилусы крутились в пальцах, стучали клавиши, на экранах магстанций один докумен наползал на другой.
Именно тогда в дверь вежливо постучали, но потом сразу же, не ожидая ответа, отворили ее.
Сразу же вошло столько народу, что довольно просторный кабинет показался необыкновенно тесным. Явилось несколько больших шишек, в том числе глава всего отдела контроля — тот самый, на которого Ита Ращ жаловалась, что он все только подмахивает и может быть даже диплом получил нечестным образом. И две женщины. Одна — секретарша, безупречно-неприметного вида, другая — сама Императрица.
Заметив ее, Анни тут же перестала обращать внимания на остальных: самая молодая и самая высокопоставленная супруга Владыки немедленно притягивала все взоры. Она по-прежнему не носила косметики или сложной прически с кучей украшений, но вот слева на груди ее делового пиджака густо-фиолетового цвета пламенела крупная золотая вышивка в виде дракона — никакая другая, пусть даже самая высокопоставленная начальница, не могла бы такого себе позволить. Изображения Императора зарезервированы только для его супруг и тем, кому Владыка пожаловал право так украшать себя за особые заслуги. Но даже они могут носить подобное только в парадных случаях, не каждый день. Однако Императрице, разумеется, должно быть позволено больше.
Эта вышивка была единственной вызывающей деталью в облике высокой гостьи (кстати, не такой уж высокой, ниже Анни). Нет, не единственная: еще шрамы. Любая другая высокопоставленная дама давно избавилась бы от такого клейма на лице, благо, современные лекари умеют не только это — даже и дурнушку могут сделать красавицей, только плати.
Куда примечательнее было, как Даари Сат немедленно захватила и удерживала внимание всех людей в комнате. Начальник отдела контроля качества начал что-то говорить, очевидно, здороваясь, но Императрица слегка подняла руку, и он умолк. Да как умолк! Будто подавился проглоченной фразой!
— Добрый день, коллеги, — произнесла она негромким и дружелюбным тоном.
— Добрый день, госпожа, — Доян растерянно поднялся со своего места, явно не зная, каким поклоном ее приветствовать, и в итоге ограничиваясь обычным рабочим. — Что привело вас к нам?