Она покрутила головой, повращала плечами. Попыталась выпустить разведывательные заклятья — и ничего толком не вышло. Во-первых, Дракон, разумеется, охранял их своим собственным плотным коконом (видно, тем, что она начала чувствовать еще в нормальном мире — перетащил за собой). Во-вторых, сама среда, казалось, сопротивлялась ее прощупыванию. Как будто воздух был плотным.
И почти сразу после этого…
— Идут, — сказал Дракон самым будничным тоном.
А чего ему нервничать, в самом деле. Если не соврал, для него это рутина.
Что ж, когда-то и для Сиары было рутиной рисковать жизнью и ходить по краю. Давно она от этого отвыкла, правда. Привыкла, наоборот, беречь свою шкуру.
Она сощурила глаза, завертела головой, пытаясь понять, откуда приближаются противники.
Но они не «приближались».
Враг просто возник — перед ними, над ними, вдали, рядом, всюду. В одну секунду. Удар по нервам, глазам и ушам был такой, словно Сиара открыла шумоподавляющую дверь в своем кабинете в Точчиконе и вышла на балкон, нависающий над проспектом Благоденствия — чего она никогда не делала, поскольку ещё не спятила — а на проспекте как раз устроили гонки грузовиков на выживание, и при этом от всех участников потребовали сигналить как можно громче.
Грохот, лязг, вспышка, чувство невыносимого жара и невыносимого холода одновременно — госпожа Салагон, несмотря на весь свой опыт составления оперативных донесений, не смогла бы описать это доходчиво, даже будь у нее время. Просто все ее существо словно бы отшатнулось в ужасе от реальности, которая вдруг встала на дыбы и впустила в себя это.
Это — существо… если его можно так назвать. Владыка в своей драконьей форме был велик, но появившийся Враг закрывал собой полнеба. По сравнению с ним Дракон казался гусеницей.
Кроме того, оно больше походило на грозу, принявшую форму; на живое порождение магии; на мятежного духа из старинных легенд; на разъевшегося демона какого-то невообразимого ранга; на тварь из Нечистого измерения, которая съела целый город — слышала госпожа Салагон страшилку на эту тему… С чем угодно его можно было сравнить, но не с живым существом.
Через секунду, когда первый и самый мощный шок прошел, Сиарой овладело отвращение — настолько же инстинктивное и малообъяснимое, которое одни люди чувствуют к насекомым, а другие — к множеству разнокалиберных отверстий.
Как-то вдруг сразу она не разумом, а всем телом поняла: с этой херней нельзя договариваться. Ее можно только убить — или быть убитой.
«Так, стоп, — сказала себе Сиара, хотя руки ее уже потянулись в астрал за заготовкой боевого заклятья, самого сильного, которое у нее только было, — почему ты так считаешь? Нет такого существа, с которым нельзя было бы договориться! Все чего-то боятся, все чего-то хотят…»
Это она знала, как никто. У каждого есть слабое место. Даже если ты очень силен — может быть, неумение быть слабым как раз и станет тем крючком, на который тебя подцепят.
Разум же человека, когда-то занимавшегося наукой, говорил: так называемый «инстинкт» может быть продуктом воспитания и предрассудков. Иногда, чтобы поступить правильно, нужно пойти наперекор природе. Например, нельзя поддаваться состраданию и давать мясо умирающему с голоду, пусть сначала напьется рисового отвара.
Опыт же вопил другое: доверяй ощущениям — особенно таким сильным и таким глубоким.
Сиара ударила еще прежде, чем додумала предыдущую мысль.
Самое мощное заклятье в арсенале главы службы Дворцовой безопасности было действительно убойным. Она знала множество способов убить противника — одного или группу, виртуозно умела наводить иллюзии, особенно звуковые (недооцененная сфера магического мастерства, ибо, хотя звуковые иллюзии не настолько впечатляют, как зрительные, но и фальшивку распознать сложнее — любая зрительная иллюзия обязательно хоть немного, да просвечивает, а вот звуковую можно сделать безупречно). Особенно же искусной Сиара Салагон стала в области защиты.
И все же она как никто осознавала: бывают такие битвы, где у кого больше дубина — тот и победил. Поэтому постаралась обзавестись самым большим и шипастым моргенштерном. Это была ее личная разработка, хотя в основе лежал тот же принцип, что и у стандартной «бомбы» демоноборцев. Только те стремились отсечь демона от источников питания, вакуум же создавался как побочный продукт. А госпожа Салагон поставила себе целью создать не просто чистый вакуум, но и уничтожить саму материю, все, что оказывается в определенной сфере. Не испарить резким повышением температуры, не разорвать взрывной волной — именно уничтожить, исключить саму возможность существования материи в сфере нахождения заклятья.