После, тяжело дыша, медленно приходя в себе, Юля положила голову мне на плечо, и я машинально нырнул пальцами в ее еще влажные, сушащиеся под солнцем и ветром локоны. Игриво переливаясь янтарем, они рассыпались у нее по груди, как самая первая одежда, которую дала нам природа.
— Мне хочется верить, — вдруг пробормотала Юля, — что рай такой, и мне хочется снова его обрести. А сейчас я чувствую себя Евой, которую оттуда изгнали…
Пару мгновений я внимательно ее рассматривал — странно задумчивую, без привычного лукавства и озорства в глазах.
— А ты уверена, что они тебе так нужны?
Повисшая пауза показалась слишком долгой.
— Там есть иерархия, — неторопливо, словно подбирая слова, ответила Юля. — Порядок. И надежда. Они могут защитить.
— От чего?
Она немного грустно улыбнулась.
— Какой же ты все-таки невинный. Если бы ошибся столько раз, сколько ошибалась я, тебе бы тоже была нужна защита… Ну а ты здесь зачем?
Это ее “невинный” немного резануло.
— Мне обещали, — с легким сарказмом отозвался я, — что здесь у меня будет гарем. Собственный особнячок как у плейбоя. А сам я буду как звезда, в чью гримерку ходят толпами…
В мысли сам собой влез ухмыляющийся фейс Марко Поло, который бы ухмылялся еще больше, если б увидел мою заросшую мхом избушку.
— Только что-то я этого пока не вижу, — ворчливо закончил я.
— Смеешься, что ли? — Юля слегка приподнялась на локте. — Ты здесь и есть звезда!
Ее обнаженная грудь застыла прямо перед моим лицом.
— И большинство девчонок здесь хотели бы тебе дать. Это же последний шанс! После лагеря рай будет следить за нами гораздо тщательнее…
— Ну так могли бы получше показывать свои намерения, — заметил я, вновь сминая ее упругие полушария. — Как ты, например.
Она с улыбкой качнула головой.
— Что поделать, одним не хватает решимости, другим — повода. А третьи боятся Кристину.
— А она вообще кто? — тиская ее грудь все увлеченнее, поинтересовался я.
— Такая же, как и мы все. Только орет громче всех, а остальным наплевать. Кто-то же должен быть наверху в любом случае, — добавила Юля, забираясь на меня сверху.
Вытащив из-под пледа еще один презерватив, она ловко натянула его на меня, а следом опустилась на мой пах и задвигалась. Воздух мигом заполнился легкими шлепками.
— Ты же такой классный! — выдохнула она. — А я знаю, видела, что девчонки по три-четыре раза на дню себя ласкают… А с тобой гораздо лучше…
Ее киска бодро ласкала мой член, и точно так же ее слова ласкали мой мозг. Я расслабленно вытянулся, придерживая ее бедра руками и наслаждаясь.
— Просто надо, — Юля двигалась на мне все активнее, — подать все так, чтобы они оценили твои преимущества…
— И как это подать?
Вместо ответа по островку снова разлетелись ее стоны. Зажмурившись, она запрыгала на мне еще энергичнее. Под таким приятным натиском оргазм пришел очень быстро, сладкий и мощный, как и в первый раз.
Отдышавшись, Юля упала рядом на плед.
— Ладно, хочешь гарем — получишь! Жди на лодочной станции и будь готов…
Вместе мы приплыли обратно на берег. Одевшись и собрав резинкой волосы, Юля сразу же убежала, а я направился к лодочной станции. Из-за густых зарослей пройти вдоль реки не получилось, так что пришлось свернуть к лагерю. Вскоре дорога вывела на спрятанную среди зелени поляну, откуда раздавалось властное “глубже! глубже!” Как и вчера, девчонки в одинаковых бело-голубых униформах усердно делали зарядку, нагибаясь и потягиваясь. Кристина с важным видом командовала, а Юля стояла в самом дальнем ряду и что-то увлеченно нашептывала одной из девчонок.
Ветки предательски хрустнули под ногами, и взгляды всех обитательниц лагеря мгновенно застыли на мне — сосредоточенные, напряженные, любопытные и испуганные. Их тренер хмуро повернула голову.
— Чего ты на нас пялишься?
Как по команде, все девчонки с опаской опустили глаза, словно вдруг вспомнили, что меня надо игнорировать. Только Юля заговорщически подмигнула издалека. Развернувшись, я продолжил путь к лодочной станции.
— Э, я вопрос задала! — возмущенно крикнула Кристина мне в спину.
Я молча пошел дальше. В конце концов, раз я для вас невидимка, то и не обязан отвечать.
Свернув на заросшую тропинку, я вновь вышел к реке и, пройдясь вдоль берега, наконец увидел потрескавшийся причал. К покосившимся колышкам были привязаны хлипкие облезшие лодки, больше подходящие не чтобы плавать, а чтобы утопиться. Неподалеку стоял ветхий домишко с мутными окнами и сдувшимися спасательными кругами на стенах. Я осторожно толкнул рассохшуюся дверь — она со скрипом отворилась, и в лицо ударил запах старого дерева. Сквозь щели на потолке пробивалось солнце, раскрашивая подгнивший пол кривыми полосками света. Вдоль стен стояли перевернутые лодки, по виду покоившиеся тут не один десяток лет, в углу были свалены пыльные мешки. Казалось, если хорошенько поискать, там найдутся и горн, и пионерский галстук.