Истошно визжа, она засновала пальцами по его лицу, нашла глаза и впилась в них ногтями. Насильник, казалось, даже не заметил этого. Ему нужна была только её шея. Наконец он свёл на ней пальцы и испустил громкий, полный звериного восторга крик…
Вошедших в зал членов экипажа встретили сумерки и мёртвая тишина. Тускло мерцал заляпанный кровью стол-экран. В лабиринте тоже всё успокоилось. Люди и клоны погибли в давке. Трупы клонов уже начали растворяться в воздухе мрачной планеты.
Пошарив по залу фонариками, вошедшие обнаружили на полу у стола мужчину и женщину. Оба были мертвы. Казалось, они продолжают сжимать друг друга в объятиях — то ли в порыве неистовой страсти, то ли в приступе смертельной ненависти. Рядом, в луже крови, валялся бластер.
ПОБЕГ НА ЭРГАЛЬС
Пишу эти записки для себя самого, а вернее — для пустоты, в которую я погружаюсь. Шанс, что их кто-то прочтёт, ничтожен. Ненадёжная бумага истлеет вместе с моим трупом в каюте пустого неуправляемого звездолёта, летящего в космической бездне. Разве что волей случая какие-нибудь неведомые астронавты наткнутся на него и найдут мой высохший скелет и эту кучку листов, покрытых непонятными для них знаками. Захотят ли они расшифровывать их, вникать в старую историю, случившуюся, может быть, за миллионы лет до их появления на свет? Впрочем, мне до этого нет дела. А для пришельцев будет лучше, если они как можно скорее покинут мой летающий саркофаг, предоставив ему и дальше носиться в межзвёздном пространстве.
Начну с самого начала, то есть с событий того вечера, когда к нам на астероид залетел эргальский звездолёт. Должен сразу сказать, что звездолёты на нашей удалённой от обитаемых миров планетке останавливаются нечасто, и каждое такое посещение для нескольких тысяч колонистов становится событием. Все стремятся посмотреть на приезжих, пообщаться с ними, узнать, откуда они, везут ли что-нибудь интересное, и, конечно, получить дискеты со стереофильмами. Вообще до фильмов наше население особенно жадно, поскольку они являются одной из очень немногих возможностей узнать о мире за пределами астероида. Больше всех ими интересуется, конечно, молодежь, к числу которой отношусь и я. Мне исполнилось два года и восемнадцать месяцев. Это самое начало юности. Я закончил предпоследний класс школы и проводил каникулы, как и большинство моих сверстников, в кресле кинотеатра, беспрерывно, один за другим, смотря фильмы, занесённые к нам каким-то ветром с разных концов галактики. Кино было для нас единственным стоящим развлечением. Мы постоянно жаждали новых фильмов, и знали, что раз прилетел звездолёт, то их следует ждать в ближайшие часы. Заезжие гости у нас, как правило, не задерживались, заправлялись горючим, провиантом, и без промедления отправлялись дальше. А мы потом ещё не один день смотрели и пересматривали раздобытые у них фильмы, погружаясь в мир грёз, в котором мы совершали подвиги и творили чудеса.
Эргальский звездолёт приземлился поздно вечером, за пару часов до того, как дежурный по энергостанции выключает оба искусственных солнца и на нашей планетке наступает ночь. Вообще понятия «утро», «день», «вечер» и «ночь» у нас весьма условны; «ночь» — это то короткое время, когда гасят внешнее освещение и всем полагается спать. Всё остальное время — «день». О том, что звездолёт направляется на Эргальс — планету, которая находится от нас в восьмидесяти световых годах, то есть на расстоянии совсем небольшом для обычного сверхсветового звездолёта, — мы узнали ещё в тот же вечер. Астронавты спешили к началу знаменитого на всю галактику эргальского карнавала. Эта новость поразила моё воображение. Фильмы об Эргальсе и его карнавалах, имевшиеся у нас в фильмотеке, были одними из моих самых любимых. Я их чаще всего заказывал для просмотра. В кинотеатре каждый посетитель мог заказать себе по каталогу любой фильм и смотреть его, надев на голову сенсорный шлем. Рядом в креслах сидели мои приятели, все, как и я, в шлемах, и смотрели разное, кто что хотел. Большинство увлекалось приключенческими фильмами. Девчонки, конечно, смотрели про любовь, люди постарше — боевики и драмы, а я любил документальные фильмы о других планетах. Фильмы об эргальских карнавалах меня просто завораживали. Я был уверен, что нигде во всей Вселенной нельзя веселее и интереснее провести время, чем на этих шумных, многолюдных, брызжущих весельем и расцвеченных фейерверками празднествах с их аттракционами, играми, развлечениями, скачками, цирками и спортивными состязаниями, на которые съезжалась публика с ближних и дальних миров. Всё это составляло совершенно невыносимый контраст с однообразной, скучной, размеренной жизнью на нашем уютном, но таком одиноком мирке. У нас есть энергостанция, поддерживающая искусственную атмосферу и питающая два рукотворных солнца, есть привозная плодородная почва, полезные растения, цветы, домашние животные, даже бабочки и пчёлы — словом, есть всё, что нужно для нормальной жизни людей, но нет тысяч вещей, которые имеются на крупных планетах, как, например, на том же Эргальсе. Однажды я дал себе слово, что когда стану взрослым, то обязательно полечу туда или на какую-нибудь другую планету, где есть высокоразвитая цивилизация, а ещё лучше — выучусь на астронавта, наймусь на звездолёт и буду путешествовать по обитаемым мирам. С некоторыми из них, кстати сказать, я был знаком не только по фильмам. Я коллекционировал всевозможные вещицы с других планет, разными путями попадавшие к нам на астероид, выменивая или выкупая их у сверстников или знакомых. Мелочь, в сущности: стаканы, фляжки, пуговицы, кристаллы, засушенные цветы, значки, звериные клыки и всякое другое, но стоило подумать, что эти вещи доставлены с Ресатантера, Альцебеса, Уммы, Сафер-Экля (от одних этих названий у меня дыхание перехватывало от восторга), как они приобретали для меня совершенно особый смысл. Это были вестники дальних миров, преодолевшие умопомрачительные расстояния для того только, чтобы оказаться у меня на полке в качестве доказательства реальности моих мечтаний.