Тёплая вода действовала успокаивающе. Напряжение спало, но смятение не оставляло его, и потому он вздрогнул, услышав шорох за занавеской. Там застыл чей-то силуэт.
— Вероника, — сказал он совсем тихо и отдёрнул занавеску.
Она стояла в одном лёгком платье и изумлённо смотрела на него.
— Я ждала тебя, — проговорила она.
Он вдруг подумал, что Вероника в первый раз видит его без одежды. Это показалось ему забавным. Он без всякого смущения стоял перед ней и поворачивался, подставляя под водяные струи своё сильное загорелое тело.
— Иди сюда, — позвал он её.
Она медлила. Её близость действовала на него возбуждающе. К тому же он готов был поклясться, что под её лёгким платьем ничего нет.
Вероника сняла с себя платье и отбросила в сторону. Под платьем, и правда, ничего не было.
Она шагнула к нему, он взял её за талию и привлёк к себе. На их сблизившиеся тела падали струи воды.
А потом они лежали на крыше.
Небо окончательно расчистилось, ветер стих и дремотная теплота южной ночи снова окутала мир.
— Я так счастлива, что ты со мной, — сказала она.
Сильвио молчал, не отрывая глаз от звёздных россыпей.
— Завтра ты уедешь, — слышался её голос, — и мы больше никогда не увидимся. Я буду молиться за тебя.
Он повернул голову и удивлённо посмотрел на неё. В нынешние времена верили в Бога только в самых отсталых районах, где ещё сохранялись старинные патриархальны нравы.
— Кому ты будешь молиться? — переспросил он.
— Богу.
Сильвио помолчал, а потом задумчиво кивнул.
— Да, он поможет, — сказал он. — Но в ближайшие месяцы он не услышит тебя.
— Почему?
— Он слишком долго говорил с человеком. Теперь он устал и будет спать.
Она рассмеялась, приняв его слова за шутку.
— Ты не веришь в него, Сильвио, признайся. Не веришь, как все.
— Нет, Вероника, — он положил руку на её ладонь. — С сегодняшней ночи верю.
— Ты говоришь это только для меня.
— Но я правда верю. Он тот, кто всегда в нас. Во всех людях.
Он глядел на звёзды и вспоминал, теперь уже спокойно, свой контакт с невидимкой, пытался холодным умом осмыслить полученную информацию и понять, что же это было. Голос и видения были настолько отчётливыми, а его пребывание под водой было столь долгим, что всё это не могло ему присниться.
Постепенно его одолела дремота. Ему стало казаться, будто весь космос со всеми своими тайнами и чудесами обступил его, и уже нет этой крыши, этого города, этих холмов и океана за холмами, нет самой Земли, ничего нет, кроме головокружительно сладкого падения в сверкающую звёздную бездну…
Вероника уснула. От океана доносился рокот. Сильвио закрыл глаза, и перед ним снова возник загадочный мир, который ему на краткий миг показал невидимка: разноцветные дома, люди в белом, яркое солнце и огромные пирамиды на горизонте.
СОКРОВИЩА ШАХЕРЕЗАДЫ
Эту древнюю рассыпающуюся книгу Пфаффер нашёл в лавке антиквара, роясь в груде старинного хлама. Скромный служащий цюрихского департамента природопользования, Пфаффер любил почитать, хотя это занятие в двадцать третьем веке совершенно вышло из моды. Все его знакомые обзавелись психотронными видеоплейерами и смотрели психофильмы, которые погружали в выдуманный мир как в реальность. Пфаффер же этих новомодных штучек терпеть не мог. Он предпочитал коротать вечера по-старинному, с книгой, причём изданной никак не меньше, чем четыреста лет назад.
Изъеденный жучком раритет стоил недорого. Купив его, чиновник тут же поспешил домой, к своему мягкому плюшевому креслу, и до глубокой ночи с жадностью завзятого библиомана перелистывал тёмные, покрытые пятнами страницы…
Это были воспоминания некоего Пьера Керкийона, вышедшие в Париже в 1795 году. Керкийон описывал свои путешествия по странам Востока, в том числе по Турции, где одно время подвизался при дворе султана. Впрочем, придворная служба длилась недолго: француз вынужден был бежать из Константинополя, чему предшествовали весьма странные и неожиданные события.