— В том-то все и дело! Это чрезвычайно благоприятный признак, — поддержал супругу посол, радостно потирая руки. Долговязый, тощий, невзрачный, он и вправду заслужил свое прозвище. Пальцы на руках, худые и изогнутые, напоминали стебли растения, лишенного света. — Мы с Пиндаром только что говорили о том, — сэр Генри склонился к уху жены, подчеркивая конфиденциальность сказанного, — что французскому послу это чрезвычайно не понравится.
— Да? Но послушайте…
Глазки леди Лелло вопросительно перебегали с одного собеседника на другого. Ее супруг продолжал:
— Похоже, что подарки от нашей королевы, посланные госпоже валиде…
— Вы имеете в виду ту карету, которую купил для нее мистер Пиндар?
— Да, конечно, карету. — Послышалось шуршанье сухой кожи, это Лелло снова принялся потирать руки. — Разумеется, она пришла в восторг. Мне доложили, что она уже каталась в ней, и сам султан сопровождал мать во время этой прогулки. Вот она и пригласила нашего Пиндара к себе, чтобы еще раз выразить благодарность английской королеве, я так думаю. В этом нет ничего удивительного.
— Но она пригласила его лично, значит, намерена высказать чувства благодарности именно ему. Что ж, Пол, — глазки леди Лелло сияли, буквально утопая в пухлых складках лица, — вот это действительно важная новость. Остается только надеяться, что большой ящик со свистком, который прислала ваша компания, — она скептически фыркнула, — если, конечно, Даллему удастся его починить, произведет такой же эффект. А теперь, сэр Генри, вы должны серьезно обдумать, кого послать вместе с Полом. Эскорт должен быть очень почетным, вы понимаете сами. Мы же не можем позволить, чтоб они, я имею в виду де Бреве и этого Баули, делали свои замечания. — Она понизила голос и наклонилась к Полу. — Эти люди весьма непочтительно отзывались о сэре Генри, как я слышала, они называли его торговцем. Представляете?
— Байло-о, любовь моя. Венецианского посланника зовут Байло.
Но леди Лелло не слушала мужа.
— Возможно, будет неплохо, если мистер консул Олдридж и мистер секретарь Гловер отправятся с вами?
— Не торопись так, любовь моя, — прервал супругу сэр Генри и оглянулся на Пола, ожидая поддержки.
Тот подхватил брошенную нить:
— Как вам, конечно, известно, миледи, присутствие секретаря Гловера и консула Олдриджа необходимо здесь, на корабле. Они должны участвовать в гораздо более важном событии.
— Тогда мы должны послать с вами кого-нибудь, кто здесь не потребуется, или того, кто вовсе не важен. Давайте посмотрим. Нед Холл, кучер? Нет, не подходит, он совершенный мужлан. Может быть, нашего священника, преподобного Мея? Нет, он на кого угодно наведет тоску. — Тут глазки снова распахнулись, лицо засияло вдохновением. — Боже праведный! Конечно же, нужно послать Керью! Вашего повара, Джона Керью! Мистер Пиндар, с вами непременно должен отправиться именно он. Вы согласны со мной, сэр Генри? — Она подняла маленькую ладошку, чтобы поправить тщательно уложенную прическу, но рука наткнулась на препятствие в виде огромного плоеного воротника. — Ему и говорить ничего не придется, будет только сопровождать вас, — продолжала она. — У него даже имеется мундир, насколько я знаю. И он умеет раскланиваться, я сама видела, как он это делал, хоть в этих новомодных венецианских панталонах он скорее напоминает обезьяну. Чем показались плохи наши старые английские камзолы, хотела бы я знать, не правда ли, сэр Генри? А, сэр Генри?
Она пыталась, несмотря на сопротивление воротника, оглянуться в поисках мужа, но тот уже покинул каюту.
— Ушел проверить, как идут дела, осмелюсь предположить, — удовлетворенно произнесла леди Лелло. — Нам сообщили, что сам великий султан собирается осмотреть «Гектора». Мы все, конечно, должны присутствовать, чтобы засвидетельствовать наше уважение.
Она начала подниматься, и Полу пришлось предложить ей руку, чтобы помочь в этом.
— Ну, — пропыхтела бедная дама, — сегодня и в самом деле важный день. И до чего же приятно снова ступить на палубу корабля. Мы с сэром Генри всегда рады оказаться на борту, вы знаете. — Она приподняла пышные юбки, и по каюте поплыл сильный запах камфоры, в которую они были обернуты на время долгого морского путешествия. — Между нами говоря, я предпочитаю находиться здесь, а не в том огромном доме, предоставленном всем сквознякам и этим ужасным, снующим по всем покоям янычарам.