— Ты не хочешь есть? — Меньше всего черкешенку заботило то обстоятельство, что она была не одета. — Такие печенья называются «соски женщины», — хихикнула она. — Возьми одно.
Селия не обратила внимания на ее слова.
— Кто научил тебя?
— Научил меня?
— Да. Делать все это. Ну, угождать султану… вот так.
— Я же сказала тебе. Я подсматривала за ними.
Ханзэ тщательно облизнула пальцы.
— Не верю я тебе. Такому нельзя научиться, только подсматривая.
— Ты имеешь в виду все эти «ох» и «ах»? — презрительно усмехнувшись, спросила Ханзэ, передразнив саму себя, и закружилась по комнате на кончиках пальцев, возбужденная недавними событиями. — Ладно, могу сказать тебе это, Кейе-кадин, — небрежно бросила она через плечо. — Я научилась этому еще в Рагузе у прежней хозяйки.
— В Рагузе?
— Да. А что тут удивляться? Валиде любит тех, кто пришел из родных ей мест.
Селия в молчании не сводила с нее глаз.
— С небольшими подсказками карие Лейлы, разумеется. — Девушка перестала кружиться и снова подбежала к столику, чтобы взять еще печенья. Два ярких пятна заиграли на ее впалых щеках. — О, Лейла будет первой, кого я награжу, когда стану хасеки.
— Так, значит, это она тебе все рассказала? — Голос Селии внезапно прозвучал до крайности устало.
— Карие Лейла мне ничего не рассказывала. Только дала мне своего снадобья, как и тебе, между прочим. — Тут черкешенка по-детски хихикнула. — «Хотелка» она назвала мою…
— Я не о Лейле говорю, — перебила ее Селия. — Я имела в виду валиде. Тебе она все рассказала? И пообещала, что ты будешь следующей хасеки?
— Не понимаю, что ты такое плетешь.
— Думаю, что понимаешь. — Но тут новая мысль осенила девушку. — Через минуту сюда явятся евнухи, чтобы отвести нас назад. Тебе объяснили, что надо делать? Ну, насчет крови рассказали тебе?
— Ка… какой крови?
— Как какой? Ты же знаешь, в первый раз, когда ты… когда тебя… ну, в общем, при этом должна показаться кровь. И они должны убедиться, что она была. Разве Хассан-ага не сказал тебе? О, я забыла, его же нет здесь. — Селия испуганно прижала руку ко рту. — Неужели тебя не предупредили?
Тяжелое зловещее молчание. Когда Ханзэ прервала его, голос у нее неожиданно стал тоненьким-тоненьким:
— Кровь?
И опять замолчала.
— А здесь ее нет? Ничего не показалось?
— Нет.
Поведение дикарки, всего мгновение назад полной самой необузданной энергии, резко изменилось.
— Что мне делать, кадин? — пролепетала она, ноги ее подкосились, и она почти упала на край кровати. Глаза ее не отрывались от Селии. — Что со мной теперь будет? Помоги мне, кадин. — И она рухнула на колени перед девушкой. — Пожалуйста!
Селия стала быстро соображать.
— Скорее дай мне салфетку. — Среди покрывал и подушек они отыскали лоскут белой льняной ткани с богато вышитой каймой, которым Ханзэ только что вытирала рот. — А теперь быстренько нанеси себе небольшой порез. Хоть вот этим.
На полу рядом с кроватью, там, куда небрежно кинул его султан, валялся пояс с прикрепленными к нему изогнутыми ножнами, обильно украшенными золотом и драгоценными камнями, а из ножен торчала рукоятка клинка, инкрустированная тремя огромными изумрудами. Селия рывком выдернула кинжал и осторожно ощупала его кончик. Скорее это было украшение, а не оружие, и предназначалось оно для парадных целей, но для них могло быть полезным.
— Годится. — Она протянула клинок Ханзэ. — Ну, торопись же.
Но та в страхе отпрянула:
— Я не смогу, что ты.
— Но ты должна. И побыстрее, у тебя совсем мало времени.
— Нет-нет. Я ни за что этого не сделаю.
— Не будь такой трусихой.
Ханзэ расширенными от ужаса глазами впилась в лицо девушки.
— Пожалуйста, умоляю тебя. Сделай это ты.
— Я?
— Прошу, пожалуйста. Сделай ты. — Теперь она открыто рыдала. — Мне не скрыть пореза. Они сразу же увидят его. И поймут, для чего я это сделала. — За дверью послышались приближающиеся издалека тяжелые шаги. — Заклинаю тебя жизнью, сделай это ты. Я никогда не забуду твоего поступка. Обещаю.
Времени на размышления не оставалось. Селия взяла в дрожащую руку кинжал и поднесла острие к своему запястью.
— Нет-нет. Только не сюда, — вскричала Ханзэ. — Лучше под мышкой, там никто не заметит.
Девушка приподняла руку и снова поднесла кинжал к телу. Но вдруг задумалась.
— С чего это я буду такое устраивать, а, Ханзэ? Зачем мне защищать тебя? Нет у меня никаких причин это делать.