Ее ведь и так погребли заживо.
Глава 16
От девки разило вином и потом. Она со смехом рухнула Людовичи на колени. Он запустил руку ей за вырез платья и выкатил наружу грудь, взвешивая ее на ладони, будто плод на рынке. А сосок-то подрумянен, отметил для себя Аббас.
– Вот, гляди! – обратился к нему Людовичи. – Зачем сам себе голову морочишь? Все они одинаковые под покровом!
Девка игриво обвила юношу руками за голову, а затем, с наигранной стыдливостью подтянув лиф, ретировалась. Людовичи поднял кубок и залпом влил в себя густое rosso. Часть вина выплеснулась ему на белую рубаху – и расползлась кровавым пятном по его груди.
Таверна была битком набита сыновьями богачей и их подстилками. При этом девки на фоне их кавалеров поражали буйством цветов. Согласно строгим законам La Serenissima, как любили величать свой город венецианцы, лишь трудовому люду да проституткам дозволено было одеваться во что им вздумается; жены же и дочери патрициев обязаны были носить только черное.
– Слишком уж серьезно ты относишься к жизни, – сказал Людовичи.
– Устал я от всего этого, – ответил Аббас и рывком поднял молодого венецианца на ноги. – Пойдем уже. – Выпавший из рук друга кубок с клацаньем ударился о деревянный пол.
Людовичи было запротестовал, но был слишком пьян, чтобы сопротивляться. Аббас выволок его наружу и прислонил к стене таверны, удерживая его за рубаху. Та была насквозь мокрой и липкой от вина.
– Слушай, – сказал Аббас, – ты мне обязан помочь.
– С чем помочь?
– С Джулией. Можешь как-нибудь доставить ей письмо?
Людовичи разразился смехом.
– Я серьезно. Сделаешь?
– Синьор Гонзага же тебя просто убьет!
– Ты говорил, она кузина Лючии.
– Так это же ничего не меняет.
– Она же может передать от меня письмо.
Людовичи обвис у него на руках.
– Ничего хорошего из этого не выйдет.
– Ну пожалуйста, сделай это ради меня. Я тебя умоляю.
Людовичи застонал.
– Ладно, попрошу ее. Только теперь отпусти уже. – Он замотал головой. – Опасно это!
– Опасность как раз и придает жизни смысл.
– Куда чаще она полагает ей конец. Ну да если даже и встретишься ты с нею, – хотя это и невозможно, поскольку без эскорта она нигде не появляется, – так ведь после твою голову даже твой собственный отец не спасет. Нельзя же безнаказанно играть в игрушки с честью такого человека, как синьор Гонзага!
– А как насчет моей чести, Людовичи? – проговорил Аббас. – Отец мой, может, и готов быть верным псом при доже, но я-то – сам себе хозяин. Напишу письмо сегодня же ночью.
С этими словами он обнял друга за плечо и увел его в направлении площади Святого Марка.
Джулия, нежась на солнце, разложила кружевное плетение у себя на коленях. Подле нее сидела Лючия, нашептывая ей милые сплетни, услышанные от брата. Летом кузина частенько ее навещала, чтобы поболтать за шитьем, – под присмотром собственной дуэньи, разумеется.
– Слышала, ты замуж собираешься, – сказала Лючия.
– Да, по осени.
– Он красивый?
– Я о нем только со слов отца знаю. – Джулия сделала вид, что поглощена изучением своих стежков. – Он его вернейший союзник в ближнем кругу дожа – Consiglio di Dieci. Третьего лета овдовел.
– Так он, верно, немолод?
– Скоро шестьдесят стукнет. Но, возможно, он все еще хорош собой. – Девушка едва сдерживала дрожь в голосе.
Синьора Кавальканти резко посмотрела на нее и нахмурилась. Джулия опустила глаза.
– Я его видела, – сказала Лючия. – Весь такой важный из себя.
Они погрузились в молчание. Синьора Кавальканти отложила свою вышивку.
– Думаю, мне пора отдохнуть, – сказала она и удалилась с лоджии внутрь. Джулия услышала, как она зашторивает окно у себя в спальне на верхней террасе.
Блики отраженного каналом солнечного света играли причудливой светотенью на стенах. Увешанная сушащейся одеждой веревка танцевала на свежем бризе. По другую сторону канала женщина, высунувшись по пояс из окна, вытягивала веревкой из причалившей гондолы корзину с провиантом.
Дуэнья Лючии, извинившись, также ненадолго отлучилась, и девушки остались без присмотра. Лючия тут же извлекла из складок широкого платья запечатанное сургучом письмо и почти небрежно кинула его на колени подруге с таким видом, будто это в порядке вещей.
Джулия ошеломленно уставилась на доставленное ей послание:
– Это еще что такое?
Лючия оглянулась через плечо – никого.
– Быстро вскрывай!
Девушка сломала печать, вынула из конверта листок и прочла лаконичную записку: