«Блин, как-то всё это странно», — Виктор ощутил себя один на неизвестной территории, буквально как в первый день в этом мире.
— А мои вещи? — он оглянулся на машину.
— Будут доставлены в ваши покои после дезинфекции! — солидно произнес Петрович.
— Ну ладно, — согласился Виктор, вдыхая ароматный лесной воздух. — Идём, что ли?
— Прошу за мной! — лысый мажордом показал в сторону большой аллеи, которая вела к особняку.
Идя за дворецким — при этом двое остальных шли сзади, Виктор рассматривал и сам дворец-особняк, и природу, и фонтаны — в памяти мало что пробуждалось.
«Каштаны, липы, пихты, а вон там яблони и вишни — прикольненько. Шашлык здесь жарить классно, полно места, площадок и беседок», — оценивал он увиденное.
Дом оказался даже большим, чем он думал — построенный в стиле барокко, центральный корпус был протяженностью метров сорок, а два крыла были пристроены под углом градусов в шестьдесят в противоположную от ворот сторону.
Когда они прошли аллею и вышли на мощеную площадку перед центральным зданием, Виктор увидел несколько гуляющих около фонтанов парочек и сидящих на скамейке людей. К его удивлению, никто на него не обратил практически никакого внимания — это его даже задело.
«Кто все эти люди? Это мои родственники или хер знает кто? Что они тогда здесь делают?!» — вопросы роились у него в голове, но ответов не было.
Лестница к центральным дверям впечатлила его — широкие ступени в обрамлении колонн, сверху разные фигуры античных богов.
— Прошу сюда, Виктор Антонович, — показал мажордом куда-то вправо.
— В смысле, вот же вход? — парень недоумённо показал на шикарную лестницу и не менее шикарные дубовые, огромные двери.
— Нам не сюда, — натянуто улыбнувшись, покачал головой мажордом.
«Всё-таки мне здесь не рады — не видно радостно встречающих меня родственничков», — окончательно понял Виктор, поэтому решил не обострять и молча пошёл за Петровичем.
Они прошли правее по довольно узкой аллее метрах в пятнадцати вдоль главного корпуса и свернули к правому крылу.
«Здесь можно девчонок по вечерам тискать — кусты, романтика, скамейки», — мимоходом подумал парень, рассматривая особняк — он был действительно огромный, а впереди показались ещё какие-то постройки.
Правое крыло было не меньшим в длину, чем главный корпус, и Виктор увидел дубовую дверь уже поближе к углу. Именно к ней они и свернули.
— Прошу вас, Виктор Антонович, проходите! — мажордом отпёр довольно массивным ключом не менее огромный замок, открыл дверь, зашёл и показал, что можно заходить.
Виктор, ощущая волнение и трепет, ступил внутрь — вестибюль оказался довольно небольшим и полуосвещённым, двери по обеим сторонам были закрыты. Две изящных лестницы вели куда-то вверх. Он рассмотрел гобелен — там была изображена зимняя рыбалка, серебряные подсвечники и какие-то картинки кисти неизвестного мариниста — море в таком освещении выглядело очень мрачным, опасным.
— Ваши покои на третьем этаже, Виктор Антонович! — показал мажордом на правую лестницу.
— Так, Петрович, да? — поднял ладонь Виктор.
— Так точно-с!
— А где все? Где папаша, мамаша, остальные? Почему меня никто не встречает?
— Не могу знать! Господину префекту и вашей достопочтенной матушке виднее, именно от них я получил чёткие распоряжения на ваш счёт, Виктор Антонович! — пояснил мажордом. — Пока отдыхайте в своей комнате, а когда придёт время, вас пригласят!
— Придёт время чего? — нахмурился парень — сердце забилось быстрее.
— Вы и сами знаете, чего! — ухмыльнулся Петрович.
«Блядь, странный тип!» — поразился Виктор такой его нагловатой мимике.
— Где мои вещи и планшет? — он повернулся, но не увидел сзади двоих сопровождающих, которые несли сверток с его вещами.
— Мы их доставим в ваши покои, как только вы пожелаете!
— Я сейчас желаю! — провел пальцами по подбородку парень.
— Через час, Виктор Антонович! Отдохните пока, чайку нашего травяного, целебного попейте — матушка ваша, леди Алла, своими руками собирала все эти травы прошлой осенью, сама их сушила, сама обогащала, — с легкой слезинкой в голосе сказал Петрович.
«Перед мамашей тут все ходят на цырлах, видимо», — понял Виктор.
— А где матушка сейчас?
— У неё важные дела в городском попечительском комитете, — с придыханием ответил мажордом.
«Важнее, чем любимый сын? Однако!»
— Ладно, где там моя комната? — вздохнул парень.
— Прошу! — размашисто показал Петрович на лестницу.