Невысокий от природы евнух даже приподнялся на цыпочках, дабы придать себе более грозный вид.
- Замолчи, несчастная! - взвизгнул он. - Кто ты такая, чтобы так разговаривать со мной?
У сгрудившихся вокруг рабов поотвисали от изумления челюсти. В общей тишине раздался негромкий и спокойный голос Сайры, которая медленно, выговаривая каждое слово, произнесла:
- Я бас-кадина нашего господина и мать султанского наследника. А теперь ступай, Али. Ты очень устал, выглядишь измученным и явно не понимаешь, что говоришь.
Удовлетворившись вежливостью тона Сайры, толстяк коротышка гордо прошествовал сквозь толпу слуг. Когда он ушел, вперед нерешительно вышел один из рабов, работавших на ферме:
- Когда началось землетрясение, моя госпожа, я видел, как Шем бросился к загону, чтобы освободить лошадей нашего хозяина. Что с ним сталось потом, я не знаю.
- Я видел! - подал голос другой раб. - Он успел отворить калитку и выпустить лошадей, но в ту же минуту земля разверзлась у него под ногами, и он провалился в гигантскую трещину. Я бросился ему на помощь, да было уже поздно: земля сомкнулась над ним.
Тогда заговорила одна из служанок:
- Мне кажется, что Латифе мертва, моя госпожа. Ей упала на голову медная лампа, сорвавшаяся с потолка. Она лежит в галерее, что между гаремом и покоями принца.
Сайра по-деловому принялась отдавать первые распоряжения окружившим ее людям по восстановлению пострадавшего от стихии дворца. Она также послала в галерею двух служанок узнать, жива ди бедняжка Латифе. Та оказалась, слава Богу, жива. Сарина тем временем собрала помощников и отправилась оценивать ущерб, нанесенный ее драгоценному саду землетрясением и соленым приливом.
Высокие стены, окружавшие имение принца, были полностью разрушены. В земле зияло несколько незакрывшихся расщелин, засеянные поля были вздыблены и изрыты трещинами. Вместе с тем большинство построек, если не считать двух хижин, уцелело. Кое-где стены треснули, но серьезных повреждений не обнаружилось. А главное, остались живы люди. Кроме Шема, понятно. Удалось спасти не только лошадей Селима, но и почти весь скот. Все эти радостные новости передал Сайре и госпоже Рефет евнух по имени Анбер. Сайра внимательно взглянула на этого негра, который всегда сильно напоминал ей Хаджи-бея и, между прочим, являлся его воспитанником.
- Где ты был во время землетрясения, Анбер?
- Я собрал сколько мог других рабов, и мы укрылись в безопасном месте, моя госпожа.
- Ты предан нашему повелителю?
- Жизнь за него отдам, моя госпожа.
- Думаю, в скором времени нам понадобится новый старший евнух. Улыбка тронула губы негра.
- Как жаль будет лишиться доброго Али... - притворно добавила Сайра.
- Слушаю и повинуюсь, моя госпожа.
- Но смерть должна выглядеть совершенно естественной, Анбер.
- Маковое снотворное - капризная штука, - вдруг задумчиво проговорила госпожа Рефет. - Запросто можно превысить безопасную дозу. Случайно, конечно.
Негр и тетушка Селима понимающе переглянулись, и Анбер, поклонившись, удалился из комнаты.
- Я не буду сожалеть об этой утрате, - заметила вслух Сайра.
- Он лучший шпион Бесмы, - сказала госпожа Рефет. - Я с радостью отдала бы свою горностаевую накидку, чтоб взглянуть на выражение, которое появится на лице Бесмы, как только она узнает о его безвременной кончине!
- У меня предчувствие, - прошептала Сайра, - что время триумфа нашего господина приближается. Отныне мы должны окружать себя только верными людьми. Соглядатаи Бесмы до сих пор чувствовали себя здесь слишком вольготно. Будет с них.
Госпожа Рефет подошла к Сайре и взяла ее руки в свои:
- О, если бы ты знала, как часто я возношу хвалу Аллаху за то, что он послал тебя нам в тот далекий день семнадцать лет назад! Теперь ты больше турчанка, чем я сама. Селиму очень повезло.
- Верность и честолюбие - черты не одних только турок, милая госпожа Рефет. Шотландцы тоже этим отличаются. А что до того, что я стала турчанкой, так немудрено было, учитывая, что я прожила в Турции больше половины жизни.
- Мы говорили с тобой по душам о твоем прошлом лишь однажды, дитя мое. И это было так давно... Скажи, если воспоминания уже не причиняют тебе боли, могу я задать один вопрос?
- Конечно, - отозвалась Сайра.
- Неужели в тебе никогда не было страха? Такого хладнокровия, какое продемонстрировали ты, Фирузи и Зулейка, я не встречала до сих пор ни у одной девушки из султанского гарема. От Зулейки еще можно было как-то этого ожидать, поскольку она родилась и воспитывалась на Востоке. Но вы-то с Фирузи исповедовали европейскую культуру.
- Изменения произошли в моей жизни столь стремительно, что я почти не успела толком испугаться, - ответила Сайра. - Точнее, в ту ночь, когда меня продавали с аукциона в Кандии, я испытала страх.
Тогда было очень тепло, но я хорошо помню, что меня била дрожь, когда я стояла обнаженная на возвышении. Но унижение мое не затянулось надолго, хотя тогда мне казалось, что прошла целая вечность. Меня купил Хаджи-бей, завернул в свой халат и отвез домой, где я переоделась и познакомилась с сестрами по несчастью, ставшими за эти годы моими лучшими подругами. Той ночью мы поклялись, что будем верны друг другу, что бы ни случилось. И если уж нам придется быть рабами, то по крайней мере мы сделаем все, чтобы с нами считались. А потом.., потом, госпожа Рефет, уже не было времени для страха. Перед нами открылся новый мир. Какая-нибудь дурочка на нашем месте в истерике стала бы молить Бога о смерти как о спасении от унижения и позора. Но мы выбрали жизнь и открыто смотрели в лицо судьбе, которая ждала нас впереди. Добрая женщина восхищенно смотрела на Сайру:
- Таких, как ты, я в жизни очень мало знала, дитя мое. Племянник должен благодарить Аллаха за то, что Тот послал ему тебя.
Когда на двор опустились сумерки, рабы зажгли лампы и принесли ужин. Земля все еще несильно содрогалась через равные промежутки времени, но эти толчки уже не вызывали страха. Обе женщины ели молча, каждая погруженная в свои мысли, и радовались, что опасность миновала.
Вскоре на черное бархатное небо выкатилась чистая, яркая красавица луна, отражаясь в успокоившихся водах бухты. Ночь наполнили разноголосые крики. Где-то ухала сова, отправившаяся на охоту, тихо вздыхал морской ветерок, с болота доносилось прерывистое кваканье молодых лягушек. Природа постепенно приходила в себя от потрясения...
На следующее утро юный Сулейман навестил мать в ее покоях, когда та завтракала. Сев напротив нее и надкусив яблоко, он объявил:
- Мы с Мухаммедом едем в Константинополь на поиски отца.
- Никуда вы не поедете, - спокойно ответила мать.
- Но мы должны! - горячо воскликнул юноша. - Нам неизвестно, что с отцом. А может, он ранен или даже погиб! Кто позаботится о нем? Неужели ты думаешь, что эта прислужница дьявола Бесма не воспользуется землетрясением, чтобы попытаться убить отца?
- Сулейман! - возвысила голос Сайра. - Я вполне доверяю твоему деду и считаю, что у него хватит сил и власти, чтобы защитить своего сына. И потом, султан и Селим сейчас в Иени-серале, а гарем, как тебе известно, находится в Эскисерале. - Сайра говорила по-английски. Она всегда пользовалась этим языком, когда был риск того, что рабы могут подслушать. - Впрочем, я думаю, сын, твой отец сейчас уже на пути домой.
Поднявшись с подушек и гордо выпрямившись, юноша заявил:
- Мне почти уже пятнадцать лет, мадам, и я мужчина. Следовательно, в отсутствие своего отца я являюсь хозяином в этом дворце. Между прочим, он сам всегда так говорил! Так вот, никто не смеет оспаривать мое решение отправиться с братом Мухаммедом в Константинополь на поиски отца.
Мать и сын не отрываясь смотрели друг на друга.
- Не надо со мной так, мальчик, - сказала Сайра наконец. - Ты мне сын и всегда им останешься. Думаешь, твои отец и дед простят мне, если я позволю тебе осуществить эту глупую выходку? Кто знает, что с тобой может случиться! Ты наследник! Где твоя мудрость? Неужели ты со спокойным сердцем бросишь дом, наполненный женщинами и детьми?