Мазур мылся в корыте и смотрел на меня открытым взглядом, врать ему было тяжело, ему было не больше тридцать лет, и в Родном он был бы молодым еще человеком. Но тут, в этом мире, он был уже умудренным жизненным опытом старцем. Может быть, у него не было знаний в той мере, в которой они были у меня, но у него был опыт управления средневековым городом, и нужно было очень осторожно ему врать, так как был шанс попасться.
– Да не очень-то я люблю это, так сложилось, что обучился этому ремеслу, но особенно у меня шансов-то и не было в гарем-то попасть на нем. Вот я и подался на турнир, но решил пойти туда, где меня не знают. Да я и не лечил, считай, тебя, ты сам здоров как бык, я просто обработал рану и напоил тебя отваром из трав. Вот и все. А дальше твой организм все сам сделал.
Мазур внимательно рассматривал свое запястье, на котором оставались следы от ремня и следы уколов, но вслух он сказал:
– Ох, и не прост ты, Алексей, как кажешься, ох и не прост! Нутром чую, врешь ты мне от начала до конца, но опасности в тебе нет для меня, поэтому ты будешь моим союзником, я в этом уверен. Ладно, помоги мне выбраться из купели!
Я помог Мазуру выбраться из корыта, и он пошел в прачечную, но увидев там разрезанную мной белую рубашку, он взвыл.
– Мою турнирную рубашку на полосы порвал? Да как же ты мог?!
– Да она была самой чистой на вид из всего, что я нашел, а мне нужны были бинты и желательно чистые. Ты уж извини.
– Да, неприятно, придется заказывать новую рубаху, не могу же я в этом, – он махнул рукой на висящие рубахи. – Идти на турнир, ну да ладно, невелика потеря. Просто эта была моей любимой.
Мазур одел новую рубаху и кожаные штаны, из самых чистых, как я понял, и отправился в столовую, где лежал нарезанный мною сыр и хлеб. Собрав бутерброд, он начал жевать.
– Силы возвращаются ко мне, я думаю, ты прав, что пару дней мне нужно на восстановление, но, думаю, не больше. До турнира осталось девять дней и столько дел незаконченных, что отдыхать некогда. Но думаю, что до магистрата я не буду еще пару дней ходить, все встречи в доме проведу, Сафий все организует! Вот только завтра у меня тренировка положена, на арене, ты меня выручишь?
– Как?
– Я опять тебя вызову как соперника, ты меня прикроешь, я не хочу показывать Липину, что выздоравливаю, тогда у меня будет шанс против него на Турнире.
– Хорошо.
– Да, тебе, кстати, нужно вернуться, иначе будут считать тебя дезертиром. Сегодня у вас там тренировка на «грушах».
Тренировка на «Грушах» была достаточно интересной частью тренировки. Для Крестьян, которые хотели попасть на арену, это был серьезный шанс, чтобы пробиться по социальной лестнице и в «груши» они шли добровольно. Было два типа груш, те, кто пошел через привратника, и те, кто пошли сразу в груши. Разница между ними была в том, что первые смогли накопить денег хоть на какую-то амуницию и оружие, и, если бы немного везения или мастерства они бы смогли бы тренироваться, как и я. У вторых не было ничего кроме желания прорваться на арену и завоевать хотя бы бронзовый ярлык. Первых город брал на довольствие, вторые приходили сами на тренировку и сами лезли в драку. Такие тренировки были достаточно частыми, и строились по системе очков. Если Крестьянину везло, и он мог набрать нужное число очков, он имел шанс стать мечником, или копейщиком, или даже лучником. Но сделать это было очень и очень непросто. Поединки мечников были крайне простыми, по очереди мы выходили на арену против «Груши» вооруженные деревянными мечами и щитами. Я от щита отказался и работал с двумя мечами, так как данная техника давала мне преимущество и отказываться от нее даже на тренировках я не хотел. Далее был спарринг, до пяти поражений. Поражением считался удар мечом по голове или по груди, или выбитое из рук оружие. Число очков отмечалось флажками, за поединками следил Хилт и ставил флажки, синие за мечников, красные за груш.
На арене было достаточно много зрителей, крестьяне, которые, видимо, хотели стать «Грушами», но все еще не решались на это действие. Моим первым противником был рослый светловолосый парень, достаточно сильный и ловкий. Он встал в стойку и уверено поднял меч, пошел на меня в наступление, я легко отбил его атаку, и, оказавшись у него за спиной, хлопнул его по спине деревянным мечом. Парень развернулся и с уверенностью слона пошел на меня вновь. Мне было его немного жалко, у парня были задатки, но против опытного соперника у него не было ни малейшего шанса. Мой опыт был не очень уж и большим, но все-таки такой учитель, как Элронд, давал мне фору даже против рыцарей, не то что против необученного деревенского парня. Он шел на меня с упорством танка и получал от меня по спине мечом, я даже не дал ему возможности ни разу взмахнуть своим. Когда счет стал четыре-ноль в мою пользу я решил все-таки дать ему небольшой шанс и решил помахать с ним деревянными мечами. Я специально ударил по выставленному им щитом, как будто я не предвидел блока, и, сделав шаг назад, выставил вверх меч, парируя его удар. Парень вложил в удар всю силу и мощь, которая в нем была и, если бы я встретил его удар плоским мечом, то скорей всего мое плечо бы не выдержало, и я бы выронил меч. Но моим учителем был эльф, который три месяца бил меня мечом по всем возможным местам, и первое, чему он меня научил, как использовать силу противника против него самого. Вся сила удара молодого и сильного парня ушла в землю, и он не смог удержаться на ногах и кувыркнулся через голову. Я подошел к Хилту, который снимал флажки для следующего спарринга и сказал: