Глава 10. О том, как король Пикрошоль решил завоевать весь мир.
Когда пироги были разгружены, к Пикрошолю явились герцог де Турнемуль, принц де Гратель и капитан Мердайль и сказали ему:
— Государь, мы сегодня сделаем вас счастливейшим и храбрейшим из всех королей.
— Пожалуйста, наденьте ваши шляпы, — сказал Пикрошоль.
— Большое спасибо, — отвечали они. — Мы вам предлагаем вот что. Чтобы охранять эту крепость, вы оставите в ней небольшой отряд под командой какого-нибудь капитана, а остальную армию разделите на две части. Одна часть пойдет на Грангузье и, конечно, легко с ним расправится. От, этого подлеца мы получим уйму денег (мы говорим: «подлеца», потому, что только одни подлецы умеют копить деньги; у благородных же государей обыкновенно не бывает ни копейки). Другая часть армии пойдет к морю и заберет все города, замки и крепости, не встречая сопротивления. Потом она сядет на корабли и, плавая у берегов Португалии, ограбит все приморские окрестности вплоть до Лиссабона. Чорт возьми! Испания должна будет нам покориться, потому что ее жители — олухи. Потом вы пройдете Гибралтарским проливом, и в память о вашем подвиге он будет с этих пор называться Пикрошолевым морем. После этого африканский разбойник Барбаросса станет вашим рабом.
— Я его помилую, — сказал Пикрошоль.
— Хорошо, — сказали они, — но только в том случае, если он согласится перейти в нашу веру. Затем вы завоюете Алжир, Тунис, острова Корсику, Сардинию, возьмете Геную, Флоренцию, — и берегись тогда, Рим! Бедный господин папа, пожалуй, окачурится со страху!
— Честное слово, — сказал Пикрошоль, — я не стану целовать его туфли.[3]
— Когда вся Италия будет завоевана, — продолжали они, — мы захватим в свои руки все острова Средиземного моря и вторгнемся в Азию. И тогда храни господь Иерусалим, — ведь султану придется распроститься с ним навеки.
— Я построю там храм Соломона,[4] — сказал Пикрошоль.
— Нет, — отвечали они, — с этим еще успеется. Сначала нам необходимо завладеть всей Малой Азией и дойти до самого Евфрата.
— Честное слово, — сказал Пикрошоль, — вы с ума сошли, бедняжки!
— Как так? — спросили они.
— Да ведь там пустыни, и мы можем в них погибнуть от жажды.
— Мы обо всем уже распорядились, — сказали они, — 9014 больших кораблей, нагруженных лучшим в мире вином, приплывут через Сирийское море в Яффу. Там их будут ждать 220 000 верблюдов и 1600 слонов. Этих слонов мы поймаем на охоте. Слоны и верблюды повезут вино за нами. Разве вам будет мало этого вина?
— Нет, конечно — отвечал Пикрошоль, — но ведь там очень жарко.
— Вот еще глупости какие! — сказали они. — Как будто такой герой, как вы, не сумеет устроиться там со всеми удобствами!
— Положим, — сказал Пикрошоль, — но что в это время делает та часть армии, которая разбила скверного пьяницу Грангузье?
— О, — сказали они, — она тоже не зевает. Мы с ней сейчас встретимся. Она завоевала всю Францию, Голландию, перешла через Рейн и здесь соединилась с нами, так как, после своих морских побед, мы успели возвратиться обратно. Затем общими силами мы обрушимся на Пруссию, Польшу, Литву, Россию, и вскоре все страны вплоть до Ледовитого океана будут в наших руках.
— Пруссию, Литву и Польшу я отдам вам за ваши заслуги, — сказал Пикрошоль.
— Ах, государь, — отвечали они, — вы очень добры. Покорно вас благодарим. Дай вам бог доброго здоровья!
При этих разговорах присутствовал один старый вояка, по имени Эхефрон.
— Боюсь, — сказал он, — что вы, не поймав медведя, собираетесь поделить его шкуру. Для чего зам нужны эти завоевания? К чему это все приведет?
— А к тому, что, вернувшись, мы отдохнем на славу, — сказал Пикрошоль.
— Хорошо, если вернетесь, — заметил Эхефрон. Путь-то ведь долог и опасен.
— Волков бояться — в лес не ходить, — отвечали военачальники. — Не сидеть же нам, сложа руки, у камелька! Мы не старые бабы, слава богу.
— Баста! — сказал Пикрошоль. — Оставим эти споры. Я только одного боюсь: чтобы этот проклятый Грангузье не ударил на нас с тыла, пока мы будем в Азии.
— Этому горю легко помочь, — сказал капитан Мердайль. — Мы пошлем строгий приказ московитам[5] и они вышлют нам на подмогу 450 000 отборного войска. О, если вы сделаете меня своим наместником, уж я дам себя знать. Я загрызу всех врагов зубами, растопчу ногами, перебью, разнесу, сокрушу всех, всех, всех!