— Господин монах, друг мой, господин монах, спасите меня, умоляю вас!
Тут только враги поняли, что это только один монах преследует их. Монаха схватили, надавали ему здоровенных тумаков и приставили к нему двух сторожей. Потом солдаты построились в боевой порядок и кинулись обратно на Гаргантюа.
Как только монах увидал, что враги ускакали, он выхватил шпагу и уложил на месте своих сторожей. После этого он вскочил на лошадь и кинулся по пятам за врагами. А у Гаргантюа в это время кипел бой, и враги, попробовав его дубины, снова обратились в бегство, напуганные и растерянные до потери сознания.
Подобно тому как осел, на которого напали овода, несется вперед, не разбирая дороги и не понимая сам, что с ним делается, точно так же и эти люди, обезумев от страха, летели куда глаза глядят, и ничто на свете не могло остановить их.
Монах, видя, что бояться неприятеля больше нечего, взобрался на скалу и оттуда начал разить беглецов своей шпагой. И так усердно он работал, что шпага его переломилась надвое, а от врагов осталась только небольшая кучка. Тогда монах отобрал у них оружие, а вместе с оружием прихватил и шестерых паломников, полумертвых от страха. Кроме того, он захватил в плен капитана Тукдильона.
Глава 18. О том, какие разговоры вел Грангузье с паломниками.
Вернувшись домой, Гаргантюа уселся за ужин. Все были в сборе. Нехватало только одного монаха.
Вдруг за окошком раздался крик:
— А ну-ка свежего винца, свежего винца, Гимнаст, друг мой!
Гаргантюа взглянул в окно. Конечно, это был брат Жан, который привел с собой шестерых паломников и капитана Тукдильона.
Тут чарки заходили, ножи застучали, и, что называется, дым пошел коромыслом.
Между тем Грангузье расспрашивал паломников, откуда они, где побывали и куда идут.
Фурнилье отвечал за всех:
— Господин, я из Сен-Жену, вот он — из Палюо, вон тот — из Онзэ, вот этот из Аржи, а этот — из Вильдебредена. Идем мы из Сен-Себастиана и теперь возвращаемся домой.
— Хорошо, — сказал Грангузье, — но зачем вы ходили в Сен-Себастиан?
— Мы ходили, — сказал Фурнилье, — просить святого Себастиана не посылать на нас чумы.
— Какие глупости! — сказал Грангузье. — Жалкие люди, неужели вы думаете, что чуму насылает святой Себастиан?
— Конечно, — сказал Фурнилье, — так говорят нам наши священники.
— Боже мой, — сказал Грангузье, — какой вздор болтают эти попы! Однажды я слышал как один поп в Сине проповедывал, что святой Антоний насылает на нас антонов огонь, святой Евтропий — водянку, а святой Жнльда — сумасшествие. Я так разделался с этим попом, что с тех пор ни один ханжа не смеет появиться на моей земле. Меня удивляет, чего смотрит ваш король? Ведь за такие речи попов надо наказывать так же, как за колдовство. Они вам только голову морочат своими бреднями.
После Этого паломников накормили, дали им на дорогу съестных припасов и отпустили домой, а к Грангузье привели пленного капитана Тукдильона.
О чем говорил Грангузье с Тукдильоном — неизвестно, но только через некоторое время он кликнул к себе монаха и спросил его:
— Брат Жан, добрый друг мой, вы взяли в плен этого капитана?
— Пусть он лучше сам это скажет, — отвечал монах.
— Совершенно верно, — сказал Тукдильон, —-меня взял в плен этот монах.
— Назначили вы ему выкуп? — спросил Грангузье у монаха.
— Нет, — отвечал монах, — и не подумал об этом.
— Сколько вы хотите за него получить?
— Ничего, ничего, — сказал монах, — я не затем взял его в плен.
Тогда Грангузье приказал отсчитать ему 62 000 золотых, а Тукдильона отпустил на свободу. В благодарность за это, Тукдильон предупредил Грангузье, что к Пикрошолю скоро прибудут великаны короля Анарха и что с ним справиться будет трудно.
Когда Тукдильон уехал, монах возвратил Грангузье его деньги и сказал:
— Господин, еще не время делать подарки. Подождем конца войны, а там увидим, как обернутся» дела. А на войне денежки всегда пригодятся.
— Хорошо, — сказал Грангузье, — когда война кончится, я всех вас награжу на славу.
Глава 19. О том, как был разбит король Пикрошоль
Грангузье собрал военный совет, и на совете было решено не ждать, пока придут великаны, а немедленно ударить на Пикрошоля, чтобы потом легче было управиться с непрошенными гостями. Гаргантюа был назначен командующим армией, а его отец остался в своей крепости.
Гаргантюа тотчас выступил на Ля-Рош-Клермо, где засел Пикрошоль. Едва лишь войско дошло до этой крепости, как Гимнаст сказал Гаргантюа: