В назначенный срок — 15 апреля 1848 года — «Сперанца», на борту которой находились Гарибальди и шестьдесят три легионера, снялась с якоря. В числе пассажиров были тяжело больной Анцани и раненный в колено Сакки.
Рейс судна через Атлантический океан оказался на редкость удачным. Погода была отличная, океан спокоен. Время проходило незаметно в гимнастических упражнениях и учебных занятиях (грамотные обучали неграмотных). По вечерам океанский простор оглашался национальным итальянским гимном, сочиненным и положенным на музыку одним из легионеров (Кочелли). Хор из шестидесяти голосов с энтузиазмом распевал новый гарибальдийский гимн.
С трогательной заботливостью ухаживал Гарибальди за своими больными друзьями. Раненого Саккн он каждое утро на руках выносил на палубу, чтобы избавить его от духоты каюты.
«Сперанца» благополучно миновала Гибралтарский пролив. Скалы Гибралтара и Сеуты, выделявшиеся своей белизной на голубом фоне моря, остались позади. Средиземное море встретило гарибальдийцев безоблачной погодой и штилем.
«Вдруг, — рассказывает Сакки, — моряки, стоявшие на носу бригантины, заметили на горизонте корабль с новым, никогда не виданным флагом. Все взоры, все подзорные трубы устремились на маленькую, колышущуюся полоску.
— Странно, — заметил Гарибальди, глядя в трубу, — красный и белый цвета, внизу, кажется, синий… Трудно разобрать, как будто трехцветный французский флаг, и все же не похож. Интересно, какой же он национальности?
По мере приближения неизвестного судна нижняя полоса флага, казавшаяся синей, приобретала другой оттенок: теперь было уже отчетливо видно, что она зеленая!
— Красный, белый, зеленый. Это наш, наш, итальянский флаг! — крикнул вне себя от восторга капитан Пегорини.
— Наш флаг! — откликнулись голоса остальных легионеров.
Гарибальди, взволнованный не менее их, приказал держать курс на этот корабль и, приложив к губам рупор, крикнул:
— Что означает этот флаг и что нового в Италии?
Голос с мостика итальянского корабля ответил:
— Милан восстал! Австрийцы бегут! Вся Италия охвачена революцией! Да здравствует свобода!
Трудно представить себе эффект, произведенный этими известиями на эмигрантов, возвращавшихся на родину. Моряки и легионеры обнимались с капитаном и друг с другом, целовались, кричали, плакали и смеялись одновременно. Сотни возгласов, восторженные речи, революционные песни…
Гарибальди велел спустить флаг Монтевидео и, наскоро смастерив итальянский из белого полотенца, куска красного сукна и зеленых обшлагов легионерской куртки, поднял его на грот-мачту. Вокруг мачты начались пляски под звуки музыки и песен.